[phpBB Debug] PHP Warning: in file [ROOT]/phpbb/session.php on line 583: sizeof(): Parameter must be an array or an object that implements Countable
[phpBB Debug] PHP Warning: in file [ROOT]/phpbb/session.php on line 639: sizeof(): Parameter must be an array or an object that implements Countable
Ice-Pick Lodge forums • Повесть по Мору. - Page 3
It is currently 28 Mar 2024, 13:43
Author Message
PostPosted: 09 Feb 2009, 18:16 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

Начало восьмой главы на предыдущей странице. Написал я её всю, но выкладываю по частям. Чтобы постов было больше, а то страницы темы очень тяжёлые и прожорливые получились.
«…Уклад близок к бунту. Звери чуют беду. Вчера пришлось забить из-за этого пятьдесят восемь бурых быков. Я бросаю вызов Старшине. Преступна перемена существующего порядка, но мне уклоняться от своих линий и дальше – преступно вдвойне. Оюн не может править Укладом. Этот кормчий не мог править и в штиль, он вызывал шквал своим неумением. В бурю он нас потопит.
Объявляю ему о своей воле и отправляюсь в Степь, услышать, что говорит савьюр. Надеюсь, за то время, что я буду говорить с Бодхо, Оюн поймет мою правоту и сумеет договориться с боосом Владом о перемене порядков. Иначе Уклад восстанет. Когда вернусь – ему придётся освободить для меня Камни.
Отчего же не едет сын? Где ты, мой мальчик? На кого опереться в это страшное время…»
- Всё так, - севшим голосом произнёс Гаруспик, пряча листок в карман. – То, что ты сказала…всё правда.
- С моей точки зрения всё иначе, - поднялась с кресла и приблизилась к нему Аглая. – Но я догадываюсь, что Исидор мог рассуждать именно так. Он обозначил клеймом того, у кого нет имени. Глупо было включать в список своих пациентов такое сверхсущество. Наверное, у него самого в голове это не вполне укладывалось.
- Да, - медленно кивнул Артемий. – Это похоже на отца. Если посмотреть на всё его глазами…это кажется вполне правдоподобным.
- Мы выяснили у старшины всё, что хотели, - мягко проговорила посланница. – Можешь сегодня отдохнуть, а завтра…завтра посмотрим.
Бурах обвёл взглядом Собор, вздохнул и, попрощавшись, вышел. Направился он к «Омуту». Ему хотелось узнать мнение Даниила обо всём этом.
«Итак, мои поиски завершены», - думал он, подходя к коттеджу. – «Удург, живое существо, которое поручился сохранить мой отец – это поселение, вскормленное Бычьими Промыслами. Вот и ответ. Лишь одно вызывает сомнение. Какую же жертву нужно принести, чтобы она была соразмерна такому Искомому?»
Дверь ему, как ни странно, открыла не Ева, а незнакомая девушка в наряде твириновой невесты.
- Проходи, ойнон, - ничуть не удивившись, пропустила его внутрь девушка. – Господина сейчас нет дома, но он просил передать вам записку, если вы загляните. Она на столе в кабинете.
Слегка удивлённый Артемий поднялся на второй этаж, зашёл в комнату Данковского и разглядел лист бумаги, лежащий на потёртом столе.
«Мастеру Бураху: Завтра здесь будут военные. Они приедут, чтобы жечь и рушить. В стороне не остаться. Только от нас зависит, удастся ли здесь сохранить хоть что-то.
Я сделал свой выбор.
Я встаю под знамёна мечты, которая проиграла свою битву с историей. Отныне все свои силы я посвящу спасению обречённых и их делу, которое так же приговорено к смерти самой логикой эволюции. Я говорю о так называемых «утопистах». Четверо Каиных, братья-архитекторы, моя добрая Ева и как я надеюсь, Младший Влад.
Если эти люди выживут, возможно, я сумею сохранить один из самых удивительных памятников этого мира. Я не надеюсь на то, что ты будешь помогать мне – но хотя бы не мешай! Горе тебе, если по твоей вине погибнет хоть один из моих «утопистов». За своё обретённое знамя я буду драться до конца.
Бакалавр Данковский.»
Гаруспик дочитал записку и нахмурился. Романтик Даниил, он опять поставил перед собой неразрешимую задачу. Сначала Смерть, затем Мор, а теперь вот это…Жаль, что наши пути всё же разошлись. Кстати о Каиных, стоит зайти к Георгию, иначе может оказаться, что Бакалавра попытаются столкнуть с ним самим, представив болезнь Виктора, как предлог.
Вечерело. Солнце, проглядывающее сквозь тучи, окрасило крыши домов в пурпурные цвета. Артемий вышел из «Омута» и поспешил в дом главы семейства Каиных. На стук довольно долго не открывали, но, наконец, на улицу высунулся недовольный слуга. Узнав посетителя, он опасливо посторонился, и Бурах зашёл в дом.
Перешагнув порог, он оказался в светлой прихожей. Пол устилал мозаичный паркет. Рядом с дверь стояла кадка с чайной розой. «Такая же, как у Капеллы», - отметил про себя Артемий. За прихожей находилась столовая. В красивом, разрисованном изображениями сочных фруктов, камине горел огонь. Над ним висела странная картина – двое людей в развивающихся от ветра одеждах и с завязанными глазами склонись над чем-то тёмным. Гаруспик пересёк эту комнату и вошёл в кабинет Георгия. Напротив стола в самом конце кабинета между маятниковыми часами и дубовым шкафом стоял сам хозяин. Глава семейства был одет в фиолетовый халат, подвязанный верёвкой. Из под седых волос на вошедшего внимательно смотрели карие глаза.
- Да, вы, несомненно, вот-вот примете бразды вашего покойного родителя, - медленно произнёс Георгий. – Как только вы пересекли порог моего дома – я почувствовал эту знакомую силу. Вы уже почти унаследовали ему – не так ли?
- Отчего же «почти»? – спросил Артемий. – Не вполне понимаю вас, Судья.
- Моя Мария теперь в таком же состоянии, - указал куда-то в сторону Каин. – Бутон, который с часу на час превратится в волшебный цветок. Солнце, которое уже показало краешек своей ослепительной короны. Сейчас мы все ждём рассвета. Вам не хватает лишь какой-то малости. Может быть, это время?
- Вы ничуть не изменились со времён моего детства, Судья, - заметил Гаруспик.
- Однако удачно, что вы зашли ко мне, любезнейший мастер Бурах, - подошёл к столу Георгий. – У меня есть к вам дело чрезвычайной важности. Это касается участи – увы, плачевной – человека, который заступился за вас, когда все от вас отвернулись, и вообще принимал в вас участие. Влада Ольгимского.
- Что с ним случилось? – забеспокоился сын Исидора, он уже давно не заходил к Старшему Ольгимскому.
- Неумолимая Аглая Лилич, приказав вскрыть заблокированный Ольгимским Термитник, вскрыла вместе с тем любопытнейшие факты по этому делу. Допросив Большого Влада, она получила от него полнейшее чистосердечное признание собственной вины. Однако ж…
- Да, что? – внимательно слушал Артемий.
- На самом деле катастрофическое преступление, повлёкшее гибель тысяч человек, было совершено не по благодетельному расчёту, а единственно по нерешительности, - тут Судья сделал паузу, наблюдая за реакцией Бураха. - И факт эпидемии скрывался долгое время также из неуверенности…так свойственной молодым людям!
- Молодым людям? – переспросил Гаруспик, прикидывая в уме возраст бооса Влада.
- Именно, - довольно кивнул Георгий. – В преступлении виноват не старший, но младший Влад. Он отдал приказ на свой страх и риск. Не сразу признался отцу, а когда было уже поздно, мой благородный собрат и противник взял грех сына на себя.
- Так что могу сделать я? – не понял травник.
- Донесите об этом коменданту, - в глазах Каина отразились огоньки настольной лампы. – А всего лучше - его супруге. Вы ведь не поладили с Александром, не так ли? Иначе – у меня есть все основания опасаться, что инквизитор отдаст приказ казнить Большого Влада.
- А почему вы сами не можете навестить коменданта или его супругу? – в ответ поинтересовался Артемий.
- Потому что Каиным они доверяют много меньше, чем даже вам, Бурахам, - пояснил Георгий. – Особенно теперь, когда Катерина почувствовала, сколь сильные эмоции вы вызываете у стальной инквизиторши. Вы ведь вчера произвели на неё сильнейшее впечатление. И Мария чувствует…
- До этого вам не должно быть никакого дела! – раздражённо прервал его Гаруспик.
- О, конечно, - поспешно произнёс глава семейства Каиных. - Так вы поможете своему патрону, вернее сказать, товарищу по несчастью?
- Да, - задумчиво кивнул Бурах. – Я займусь этим. Кстати что с Виктором?
- Он заболел, - вздохнув, присел на стул Георгий. – Бакалавр Данковский заходил к нему днём и обещал сделать всё возможное. Не беспокойтесь о нём, лучше поспешите к коменданту.
Не прощаясь, Артемий покинул Горны. Перейдя северный мост через Глотку, он оказался в чистом квартале Сердечник. Спустившись по лестнице из булыжника, сын Исидора остановился перед вывеской продовольственной лавки и под голодное урчание желудка вошёл в магазин. За этими делами он совсем забыл, когда в последний раз нормально ел. Приобретя по божеским ценам кусок вяленого мяса, буханку черного хлеба и бутыль молока, Бурах блаженно вытянулся на деревянном стуле и неспеша поел. Окончив трапезу, он покинул лавку и зашагал к «Стержню». Вскоре он миновал лестницу-в-небо, пересёк Жилку и проник за ограду усадьбы коменданта. Идти в пасть к Александру совсем не улыбалось молодому хирургу. Он приблизился к занавешенной шторкой двери Катерины, постучал и, услышав «Войдите», пересёк порог комнаты супруги Сабурова.
- Я опять слышу этот мокрый запах, - приоткрыв глаза, устало взглянула на него Катерина. – Запах крови…
- Такой уж у меня парфюм, - пошутил Гаруспик. – В общем-то, я пришёл по делу. Георгий просил передать коменданту, что старший Ольгимский не виновен в истории с Термитником. Виновен его сын.
- Мой муж ничего не решает, - отмахнулась от него Хозяйка. – Всё решит Уклад. Если любой из Ольгимских придет туда на суд, то они будут вершить правосудие над ним. Мать Настоятельница скажет своё маленькое словечко. И от неё не будет спасения.
- Что значит любой? – переспросил Артемий.
- Да они ведь хотят жертву искупительную, - посмотрела из под покрасневших век на него Катерина. – Им же всё равно, что отец, что сын. Они не различают. Семья для них – одно тело, что правую руку вору отсечь, что левую – всё одно. А вот Георгию не одно. Ты не видишь его расчёта – тут политика.
- Где тут политика? – не заметил Гаруспик.
- Человек придет и уйдёт. Семья останется, - шумно выдохнула Сабурова. – Важно кто правит семьёй. Георгий уходит, он готовит поле для наследников. Страшная Мария и Хан…Ему не нужен молодой, умный, энергичный, правитель от Ольгимских.
- Неужели Большой Влад покладистее? – заметил Бурах.
- Он скоро умрёт, - пошарила рукой по стоящему около столику Катерина. – И потом, он слишком скомпрометирован этой историей. О, тут тонкий расчёт! Удар сразу во все стороны. И по мужу тоже. Тебя-то к мужу послал. Ответственность потом на него возложит. О, Георгий, Георгий…нет, это интрига в духе Симона!
- Он направил меня именно к вам, а не к Александру, - возразил Артемий.
- Уж нас-то оставь с этим в покое, - разозлилась Хозяйка. – Я его разгадала сразу. Иди к Матери, пусть Уклад ест, кого захочет. Всё равно нам долго не жить. Всё кончено. Как кому умереть, каждый сам решит.
- Прощай, Катерина, - сказал напоследок Бурах.
Затем он вышел из комнаты, притворив за собой дверцу. На улице уже совсем стемнело. Загорелись бледным светом фонари. В тёмных небесах величаво перекатывались тучи.
«Значит, Влад Ольгимский явился на расправу к дочке Тычика», - покачал головой Гаруспик, проходя через сад коменданта в Кожевный квартал. Слева от него ощетинился строительными лесами дом архитекторов. – «Ясно уже, что с повинной явился не тот. Осталось решить – говорить ли ей правду? …Большому Владу виднее. Он не из сентиментальных людей. Раз пошёл на смерть, значит, такой у него был расчёт. А может он считает эту кару заслуженной?»
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 09 Feb 2009, 18:20 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

Вдыхая свежий ночной воздух, Артемий добрался до дверей Термитника. Уже в который раз за этот день он подходил к этой огромной ночлежке. Войдя внутрь, Гаруспик поднялся на третий этаж к Матери Настоятельнице, маленькой дочке Тычика.
- Ты призвала к ответу того, кто закрыл вас здесь? – с порога спросил у девочки Бурах.
- Да, - улыбаясь, прищурилась она. – А ты хитрый!
- Отчего же хитрый? – подошёл к ней Артемий.
- Ты знаешь, кто виноват! – наклонив голову, посмотрела на него Тая.
- Ну, а ты знаешь - кто этот виновник? – поинтересовался сын Исидора.
- Ммм…нет, - покачала головой малышка. – Наверное, не знаю. Но очень думаю, что Толстый Влад.
- Хочешь знать точно? – спросил Гаруспик.
- Конечно, - перестала улыбаться Тая.
- Всё верно, - отвёл взгляд Артемий. – Это Большой Влад.
- Правильно! – обрадовалась маленькая Мать Настоятельница. – Что бы там не творилось, а он в семье самый главный. Папа тоже всегда отвечал за меня.
- Раз всё выяснилось, я, пожалуй, пойду домой, - попрощался с Таей Бурах.
- Да, ты ещё заходи ко мне, - покивала дочка Тычика. – С тобой интересно.
Затворив за собой двери, молодой хирург покинул Долгий корпус Термитника. По темным улицам он возвращался к дому Георгия Каина. Изредка на пути ему попадались спешащие по домам, испуганно озирающиеся прохожие. Возле Театра Артемий едва не наткнулся на ночного грабителя, но тот, по-видимому, обладал острым зрением и поспешил убраться в соседний переулок. Перейдя речку, Гаруспик поднялся к «Горнам» и постучал в дверь к Георгию. На этот раз открыли ему мгновенно. Глава семейства Каиных ожидал Бураха в своём кабинете.
- Я отдал на суд Уклада старшего Ольгимского, - не желая тянуть с разговором, сообщил с порога комнаты Артемий.
Лицо Судьи удивлённо вытянулось.
- Правильно ли я вас расслышал, мастер Бурах? – после секундного молчания произнёс он.
- Не сомневайтесь, - устало ответил Гаруспик.
- Вы умный, но недальновидный человек, Артемий Бурах, - вздохнул Георгий. – Впрочем, кто в эти дни умеет быть дальновидным? Уверен, вы поступили по совести. А это всегда достойно сострадания.
- Сострадания? – приподнял бровь сын Исидора. – Я в таких случаях говорю об уважении.
- И бываете совершенно правы, - кивнул Каин. – Счастливо вам завершить ваше дело, мастер Бурах.
- Благодарю, - ответил Артемий и покинул дом Георгия.
На сегодня все дела были закончены. В «Омут» возвращаться не хотелось, и Гаруспик пошёл на окраину Города, в Степь. Не отдаляясь от заборов, он шагал по траве. С наступлением ночи аромат твири в воздухе почти исчез, зато запахла белая плеть. Перебравшись через прохладные воды Глотки, менху направился на свет пылающего костра. Этот сигнал тревоги успокаивающе потрескивал на холме. Ветра не было, и языки пламени высоко взлетали в чёрные небеса. Бурах миновал рельсы на Станции. Бросил взгляд на вагончик Мишки – надо бы не забыть завтра её навестить, и пошёл к видневшемуся за камнями Машинному цеху. Взобравшись на железнодорожную насыпь, он достиг железной двери Убежища и зашёл внутрь. Когда он открывал дверь, из щели между металлическим листом и створкой вывалился конверт.
«Что-то богат сегодняшний день на послания,» - предчувствую недоброе, подобрал его Артемий.
Закрыв дверь на засов, он добрался до кровати, скинул на сундук заплечный мешок, и распечатал письмо. Конверт прислала Аглая:
«Я верю в то, что нас окружают удивительные существа», - писала она. - «Некоторые из них настолько велики, что мы даже не можем в полной мере ощутить их присутствие. Человек ведь видит только то, к чему он подготовлен. Город – живой. У него есть голова, сердце, утроба и жилы. У него есть память. Он дышит. Он думает. Он боится. Может быть, он даже любит.
Я хочу жить в мире живых городов. Я хочу ходить по такой Земле, которая ворочается под твоими шагами».
Аглая сделала свой выбор – подумал последний из рода Бурахов, дочитав послание. Отложив лист бумаги в сторону, Гаруспик ещё долго лежал и смотрел невидящим взором в потолок. Где-то в середине ночи он, наконец, уснул.
В Театре Маски репетировали новую пантомиму.
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 25 Feb 2009, 21:32 
Offline
User avatar

Joined:

05 Aug 2008, 20:02

Posts: 379

Location: Saint-Petersburg

Тысяча чертей! Это замечательно! Только-только наконец отпечалата несколько глав. Точнее, первую и начало второй(25 листов, между прочим :( , (шучу, шучу, ничуть не жалко)), как только будет достаточно свободного времени, с удовольствием всё это полностью прочитаю! :D
_________________
Еду себе в такси, ни о чём не помышляю и вдруг - идея: "А не прикончить ли мне лорда Эдвера?"


 Profile  
Quote  
PostPosted: 26 Feb 2009, 13:26 
Offline
Герцогиня Нюкем
User avatar

Joined:

27 Aug 2006, 13:51

Posts: 213

Вполне себе цепляет, но как же без "но":
1) кажется, в первый день Гаруспика никто Гаруспиком и не называл. Он был отцеубийцей и потрошителем, а звание Гаруспика все-таки говорит о полученном праве вскрывать тела (то есть об оправдании и получении наследства Исидора)
2) а нельзя ли разнообразить для героя именования Артемий/Бурах/Гаруспик? Маловато имен и называний для главного героя, м?
_________________
सत्यं ब्रूयात् प्रियं ब्रूयात् न ब्रूयात् सत्यमप्रियम् ।
प्रियं च नानृतं ब्रूयात् एष धर्मः सनातनः ॥


 Profile  
Quote  
PostPosted: 26 Feb 2009, 21:30 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

Quote:
Вполне себе цепляет, но как же без "но":...
Я так думаю, что быть гаруспиком всё-таки право наследственное, поэтому и употребил это имя с самого начала:)
На счёт дополнительных имён - далее там будет менху, травник, сын Исидора, хирург, Служитель. Хотя первые три, конечно же, употребляю чаще. Я вот подумываю выкладывать всё-таки по пол главы. А то при перечитывании большого текста я проверяю не так подробно, и недавно заметил, что некоторые диалоги в последней главе получились довольно суховаты.
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 27 Feb 2009, 17:46 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

Глава 9: Первое испытание.

Неизвестно, кто смотрит
на нас из глубин этой Степи
Быть может, истинная
шабнак-адыр приходит
каждую полночь, выбирает
дома, мажет окна заразным
жиром и уходит обратно?

Утром, едва рассвело, по рельсам Северо-восточной ветки в Город начали прибывать тяжело-нагруженные составы. Из вагонов на землю спрыгивали солдаты, извлекались арсеналы и ящики с боеприпасами. Командиры взводов строили своих подчинённых, и их зычные голоса разносились далеко окрест. Следом за вагонами потянулись громадные цистерны, внутри них что-то гулко булькало и переливалось. Возле цистерн важно расхаживали люди в комбинезонах с плотными масками-капюшонами на головах. Маски полностью закрывали их лица, так что видны были только глаза, защищенные очками. За спинами в рюкзаках у них были прицеплены канистры, и от каждой из таких канистр тянулся шланг с металлическим раструбом на конце.
Но это было ещё не всё. Из-за холмов под стоны и скрежет железнодорожного полотна к Городу медленно приближалась громадная гаубица. Высотой она не уступала Собору. Сперва из туманной дымки показались очертания чугунного ствола, а затем и сам корпус, установленный на платформу. Там где полагалось быть щиту, предохраняющему от попадания вражеских снарядов, стояли солдаты. Как только гаубица подъехала к Станции и остановилась, с платформы на траву спрыгнул Полководец. Это был тёмноволосый мужчина с волевыми, если не сказать упрямыми чертами лица и холодными синими глазами, герой сражения при Карстовых бродах, Александр Блок. К нему уже приближалась официальная делегация из исполнителей и патрульных…Тем временем по улицам замаршировали отряды военных, одетых в коричневую форму – штаны, безрукавку, кепку и чёрные сапоги. Каждый имел при себе по дальнобойной винтовке.
Закипела бурная деятельность. На всех углах возводились баррикады. Заражённые кварталы брались в оцепление. Всё движущееся и летящее из них немедленно расстреливалось и сжигалось. За каких-то пару часов здание Управы преобразилось. Под присмотром вооружённых конвоев солдаты стаскивали в него цинковые ящики и штабеля с оружием. К тому времени, как проснулся Артемий, Город стал неузнаваем.

А проснулся сын Исидора довольно поздно. На улице уже было достаточно светло, когда он вышел из убежища. В золотистых переливах воздуха чувствовалось что-то новенькое. Отчётливо распознавался запах пороха, сапожной ваксы и гари. Выход из района Заводов охраняли не всегдашние патрульные, а солдаты. На Бураха смотрели подозрительные и враждебные лица. Однако препятствий ему чинить не стали, и Артемий спокойно вышел с территории производственных корпусов и вдоль путей направился к Вратам Скорби. Ему нужно было навестить Старшину Оюна, чтобы пройти первое испытание.
С каждым шагом гора всё больше нависала над ним. Вскоре Гаруспик покинул степь и оказался в длинном тёмном коридоре, вырубленном прямо в скале. Шагая вдоль рельс, он выбрался в освещенную факелами пещеру. Именно отсюда порой выходили составы груженые мясом. Артемий свернул в правый проход и узнал в нём знакомый ход, ведущий к Большому Провалу. Как добраться отсюда до Старшины он помнил отлично. Спустя полчаса, Гаруспик вошёл в пещёру Оюна. Старшина как обычно стоял перед алтарём.
- Ты не побоялся явиться снова, Утробный, - произнёс он, завидев Артемия.
- Чего мне бояться, Старший? – пожал плечами Бурах.
- Ты не смел. Ты глуп, - с презрением в голосе ответил Оюн. – Я могу убить тебя дыханием, могу убить касанием, могу сжечь тебя пристальным взглядом.
- Я пришёл спрашивать тебя, Старший, - не обращая внимания на гневные взгляды Старшины, начал Гаруспик.
- Спроси один раз, - неохотно кивнул распорядитель Боен. – Дважды спросить не дам.
- Кто убил моего отца? – смотря прямо в глаза Оюну, поинтересовался Артемий.
- Твоего отца убил рог Боса Нудра, - яростно оскалился Старшина, – быка мощного, красного, с крепкой костью, с копытом, чьи линии слеплены песней Суок. Правоту моих слов подтвердит тебе тепло Матери нашей Бодхо, кровь в её недрах и слово любой из Хозяек, ибо они не могут солгать.
- Яснее от твоего ответа не стало, - хмуро произнёс Бурах.
- Потому что ты не умеешь спрашивать. Ты глуп, - прорычал Оюн.
- Хотелось бы твоего ума, - усмехнулся Гаруспик.
- Ты уже спросил один раз, - бросил Старшина. – Теперь ступай прочь
- Вчера ты хотел испытать меня, - напомнил ему Артемий. – Что мне сделать для Уклада?
Оюн на миг задумался. Пожевав мощной челюстью, он взглянул на Гаруспика из-под тяжёлых бровей, и, наконец, ответил:
- Дом Боса Туроха осквернён. Дурной знак для этих недобрых времён. Прошлой ночью сюда проник чужак в змеиной коже. Не кто иной, как он должно быть вынес отсюда кожаные бурдюки с жидкой кровью. Если узнаешь, куда она ушла – я тебе дам ответ.
- Будь по-твоему, - кивнул Бурах, и повернулся, чтобы уйти.
- Постой, - окликнул его Старшина. – Это не простое задание, а твоё первое испытание. Поэтому выпей этот настой, прежде чем отправишься на поиски.
Оюн протянул ему склянку с бурой жидкостью. Артемий залпом опустошил протянутый сосуд и вышел из пещеры Старшины.
«Бакалавр – вор. Хм-м, трудно представить, что этот человек смог проникнуть в святая святых Уклада и похитить священную кровь. Но вполне вероятно, что он знает, кому это удалось».
Так размышлял Гаруспик, направляясь к Большому Провалу. Оставив позади каменные коридоры, серые стены и крепкие ворота, он вышел в переулок между двумя корпусами Термитника. Квартал был заражён. Стены ночлежки и близлежащих домов сочились жирными тёмными пятнами. По улице группами расхаживали солдаты. Караульные, стоявшие возле долгого корпуса, заметили вынырнувшего из Боен Артемия, и от них тут же отделился один из солдат. Он подошёл к Бураху и, козырнув, протянул ему официального вида лист.
«Повестка из временного штаба», - прочитал Гаруспик. – «Хирургу Артемию Бураху надлежит незамедлительно явиться в ставку командующего частями ***ской армии (здание городской Управы).
Подписано
генерал-майор Александр Блок».
Случилось то, о чём предупреждал его накануне Даниил - армия прибыла в Город, и с ней придется считаться. Сын Исидора устало кивнул в ответ на вопросительный взгляд солдата, и повернул на главную улицу Кожевного квартала. Это был ближайший путь до Управы. Пройдя мимо дома отца, Артемий направился к «Стержню». На ходу он лениво размышлял о Старшине, затем его мысли плавно перетекли в воспоминания об отце, и, наконец, он со всего маху пребольно ударился лбом о забор усадьбы Сабуровых.
«Да, что же со мной такое»,- ошарашено, подумал Гаруспик, оглядываясь кругом. – «Чем этот Старшина меня опоил?»
Отчаянно борясь с зевотой, Артемий заметил впереди очертания памятного ему кабака, в котором он несколько дней назад встретил Андрея Стаматина. Спустившись по лесенке в подвал, он вошел в душное помещение питейного заведения. Недалеко от входа располагалась барная стойка. Опершись об неё локтём, Гаруспик сообщил заказ худому бармену в сером свитере:
- Завари-ка мне кофейку вкрутую. Да покрепче.
Через пару минут Бураху прямо под нос, склонённый над стойкой, приехала чашка ароматного дымящегося кофе густого чёрного цвета. От глотка этой жидкости у Артемия на глаза навернулись слёзы, а во рту набухли волдыри. Однако взор прояснился, и окружающее приобрело надлежащую резкость. Сна уже не было ни в одном глазу. Допив кофе, Гаруспик положил на стойку горсть монет и покинул кабак. Прошагав по мосту через Жилку, он вышел к высокому зданию Управы. Солдаты, охраняющие вход в штаб командующего, преградили Артемию путь. Но, прочитав протянутую им повестку, вернулись обратно к дверям и пропустили Бураха внутрь.
Со времени последнего посещения Артемием Управы обстановка внутри неё значительно изменилась. Все люстры были потушены. В коридоре, как и на улице, стояли двое караульных. Недалеко от входа располагался арсенал войск. Посреди цинковых ящиков находись штабеля винтовок и мешки с формой. Столы были сдвинуты вправо. На самом дальнем из них лежала громадная карта Города, поверх которой валялись линейки, книги и циркуль. Рядом в столешницу был воткнут нож. Всё лишнее убрали в шкафы, стоящие вдоль стенок.
Когда Гаруспик вошёл в комнату, Полководец, склонившись над столом, изучал правый верхний угол карты. Заметив сына Исидора, он выпрямился и шагнул ему на встречу.
- Артемий Бурах, хирург? – строго спросил он.
- Да, это я, - не стал отрицать Гаруспик.
- Мне отрекомендовали вас как исключительно способного врача, который, ко всему прочему, хорошо разбирается в местной специфике, - отчеканил Александр Блок. - Вы родились здесь.
- Мои родители – выходцы из Уклада, - кивнул Артемий. – Не нужно так грохать, генерал. Я хорошо тебя слышу.
Упрямая складка залегла над бровями Полководца.
- Мне докладывали о тебе, - сложив руки за спину, произнёс он. – Правда, что тебе удалось создать лекарство от этой болезни?
- Да.
- Хорошо. Это очень хорошо! – не поменяв выражение лица, ответил Блок. – Ты заслуживаешь поощрения.
- Почему? – слегка удивился Бурах.
- Потому что теперь, благодаря тебе, пребывание здесь инквизитора становится бессмысленным, - пояснил ему Полководец. – Она может вернуться на эшафот, откуда её дали краткий отгул. Отныне мешать она мне не будет – и это сильно облегчит нам задачу.
- Что ты намерен делать, генерал? – забеспокоился Артемий.
- Готовить сыворотку, - ответил Александр. – Странно, что Бакалавр не принял во внимание этот факт. Он настроен не так боевито, как ты. Есть способ приготовить как можно больше твоей панацеи?
- Сколько вам нужно? – посмотрел на него травник.
- Сколько? – громыхнул Полководец. – Сотни литров. Чтобы вылечить всех зараженных тут и отправить резервную партию в столицу!
- Это не возможно, - категорично заявил Артемий.
- Почему? – уставился на него генерал.
- Основной ингредиент для лекарства слишком редкий, - объяснил Бурах.
- Из чего ты его делал?
- Из крови аврокса. Это редкое существо. Их уже практически не осталось.
- Где ты взял эту кровь? – требовательным тоном Блок.
Артемий на мгновение задумался – открыть принципиальному вояке правду или соврать. Сказать всё как есть, значит подвергнуть Уклад опасности, но шила в мешке не утаишь, ведь он сам накануне ни от кого не скрывал, откуда взялась эта кровь.
- …В Бойнях, - произнёс он.
Полководец глубоко вздохнул и отвел взгляд в сторону.
- Я уже посылал армию в Бойни, - поделился он с Артемием. – Я потерял там два взвода. Нам с трудом удалось вытащить оттуда профессора Бакалавра. Нам дали отпор.
- Естественно, - хмыкнул Бурах.
- Я слышал, ты сам степняк, - вновь воззрился на него генерал. – Ты можешь войти в доверие к этому подземному Старшине, и узнать, как достать эту дьяволову кровь?
- Ты напрасно называешь её так, - покачал головой сын Исидора.
- Пусть будет хоть божественная. Как угодно, - досадливо отмахнулся Полководец. – Она – залог того, что мне не придётся разрушать отечественный город и расстреливать гражданское население.
- Я постараюсь, - согласился Гаруспик.
- Постарайся. Жду от тебя новостей. Свободен.
- Возьми другой тон, генерал, - посоветовал ему Артемий. – Мне будет нелегко достать даже малую часть необходимой нам крови. Старшина меня не сильно любит.
- Когда можно будет ждать от тебя известий? – подумав, спросил Александр.
- Разве тебе не достаточно факта о том, что сыворотку сделать возможно?
- Чтобы убить инквизиторшу – достаточно, - заново склонился над картой Полководец. – Но чтобы спасти население и гарантировать локализацию эпидемии – нет.
- Панацея – это не яд, - возразил ему Гаруспик. – Как ты собираешься убить ей Аглаю?
- Механика автоматическая, - ответил Блок, замеряя циркулем расстояние от Станции до центра Города. – Если она вернётся с известиями о том, что её миссия провалена, её обезглавят в течение часа. Потечёт по плахе кровавая река.
- Изобретение панацеи – не провал, а успех, - гневно воскликнул Бурах.
- Но не её успех, - холодно произнёс генерал. – Это же не она изобрела панацею, верно? Её миссия, кстати – сохранить Город от разрушения. А если панацеи будет слишком мало – у меня не будет морального права отвести орудия.
- Ты хочешь разрушить Город? – спросил напрямую Артемий.
- Нет, я не хочу рушить Город, - покачал головой Полководец.
- Но ты хочешь смерти Аглаи…
- Мои антипатии – ничто по сравнению с моим долгом, - выпрямившись, ответил генерал Блок. – Да, я ненавижу Аглаю Лилич. Я предвижу, что она обманет меня и использует артиллерию в своих целях. Что бы я ни делал, она всё равно добьется своего. Я хочу её убрать – но мои жёлания в расчёт не идут.
- Ты меня успокоил, - буркнул Гаруспик.
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 27 Feb 2009, 17:48 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

Отвернувшись от Полководца, он пошёл к дверям. Генерал Блок проводил его задумчивым взглядом. Покинув Управу, Артемий направился к «Омуту», чтобы поговорить с Даниилом. На небе тёмным фронтом собрались тучи. Ветер пропал. Ни травинки на земле не шелохнулось, пока Бурах шёл от Хребтовки до квартала Створок. Вскоре он достиг «Омута» и постучал кулаком по стеклу двери. Несколько минут ему никто не открывал, но потом дверь скрипнула и в небольшой проём между косяком и створкой выглянула Ева. Увидев Бураха, она судорожно всхлипнула и поспешно впустила его в дом.
- Только бы сюда не пришли солдаты, - испуганно проговорила она, запирая за Артемием дверь.
- Я вообще-то только на минутку зашёл, - удивлённо произнёс Гаруспик. – Мне нужен Бакалавр. Он здесь?
- Он отправился в Многогранник, - огромными глазами посмотрела на него Ева. – И до сих пор не вернулся. Я волнуюсь!
- Чего же ты боишься?
- Военных, - ответила девушка. – Ты не знаешь, что они делают?
- Ничего. Не бойся, - попытался успокоить её Артемий. – Они просто поставили свои посты на всех мостах. Я лучше пойду, поищу Даниила.
Гаруспик вышел из «Омута» и направился к Многограннику. За спиной у него Ева поспешно запирала двери. Прошагав мимо Собора и «Горнов», он приблизился к каменному мостику с острыми зубцами по краям. Он был перекинут от тротуара до шестиугольной площадки, основания Многогранника. С площадки круто вверх уходила лестница, закручиваясь подобно спирали, в местах перегиба она соединялась прямыми участками. Посередине обвивающей его лестницы, висел многогранник. Непонятно, как столь хрупкая на вид конструкция могла выдержать вес укреплённой на ней угловатой громады. Внутри Многогранника, по слухам, играли и жили множество детей. Называли они себя Песиголовцами и подчинялись только слову Хана, младшего из Каиных.
Двое Песиголовцев как раз в этот момент стояли на нижней площадке Многогранника и с подозрением глядели на рассматривающего башню Бураха.
- Чур, меня не трогать, - опасливо произнёс один из них, едва Артемий опустил свой взгляд вниз. – Ты человек свирепый…
- Где Бакалавр? – хмуро спросил Гаруспик.
- Ха! – презрительно скривился мальчишка. – Бакалавра забрали в Первый Круг. А потом увели отсюдова, чтобы не рисковать. Вдруг за него Генерал Пепел вступится? Не ровен час, палить начнёт.
- Что ещё за Первый Круг?
- Ну, сюда, в Многогранник! – пояснил Пёсиголовец. – Мы хотели было превратить его в крепость. Да жалко, хрупок! Стекло. Боимся, стрельбы он не выдержит. На Каиных вся надежда. Эх, эх…
- Что вам Каины? – вопросительно понял бровь Бурах.
- Каины нас защищают, - постучал себе по лбу паренёк, затем всполошился и сам спросил у Артемия. – А тебе что тут нужно? Может ты шпион?
- Я не шпион, - фыркнул Гаруспик. – Мне Данковский нужен.
- Нету! Мы его изъяли, - поведал мальчишка. – Он Хану подсунул холостые патроны вместо боевых! Ну, а Хана лучше не обманывать – у него разговор короткий. Только из уважения пока и оставили жить Бакалавра. Может, передумает, проговориться.
- Куда вы его отвели? Говори! – решительно надвинулся на Песиголовца Бурах.
- Ты это чего, а? – попятился от него парень. – Да, увезли его на Заводы, в Колбасный цех, в казематы заброшенные. Там допросят с пристрастием. Моё дело маленькое. Спросят, где он – отвечай, нет его тут. Это правда.
- Не найду его на заводах… - тут Гаруспик сунул кулак под мешковатый нос Пёсиголовца. – Берегись!
Взглянув на последок суровым взором на переминавшихся с ноги на ногу мальчишек, Артемий отошёл от Многогранника. Вдоль каменной ограды поместья Каиных, он добрался до Глотки и перешёл мелкую речушку. Затем Бурах, обогнув Театр, направился в сторону складов. Поднялся ветер. С хмурого осеннего неба хлынул дождь. Оставив позади городской сквер, Гаруспик вышел тёмным от сырости к вагонам, все ещё стоявшим возле складов. По путям он пересёк железнодорожный мост и спустился с откоса к заброшенному зданию Колбасного цеха. Под порывами ветра скрипели ржавые трубы. Мокрая трава, пришибленная струями ливня, то и дело цеплялась за ноги. Артемий достиг железных дверей, ведущих в подвалы цеха, и дернул ручку на себя. Вход в казематы оказался не заперт. Гаруспик проник внутрь и пошёл по знакомому тёмному коридору прямиком к клетке. Возле железных прутьев переговаривались двое Песиголовцев. Завидев Артемия, тот, что стоял слева, обрадовано крикнул:
- Как здоровье, командир?
- Не жалуюсь, - сдержанно ответил Гаруспик, вглядываясь в темноту за решёткой. – У вас бакалавр Данковский?
- В плену, как видишь, - указал себе за плечо мальчишка. – Трофей. Последние минуты доживает.
- Как это некстати, - покачал головой Бурах.
- Помнишь меня, командир? – радостно воззрился на него Песиголовец.
- Дай-ка всмотрюсь… - прищурился травник. – Тузик?
- Точно, - закивал мальчишка. – Ты отпустил меня неделю назад, помнишь? Как раз в тот день, когда умер Старик.
- Надеюсь, тут с тобой лучше обращаются?
- Ничего, нефигово так…- небрежно пожал плечами Тузик. – Ценят заслуги. Помощь нужна?
- Освободите Бакалавра, - попросил Артемий.
Мальчишка на минуту задумался.
- А! – наконец махнул он рукой. – Что же, будет тебе Бакалавр. Долг платежом красен. Сейчас поговорю с ребятами.
Тузик отошёл в сторонку и принялся что-то втолковывать второму Песиголовцу и ещё одному мальчишке, патрулирующему тёмный коридор. Вскоре, он достал из кармана ключ и отпёр им решётку. Из темноты, щурясь на свет единственного факела, вышел Данковский.
- Благодарю тебя, - отряхивая свой плащ, произнёс он. – Если бы не ты – эти волчата все кишки бы из меня вымотали. Но всё же не стоило идти у них на поводу. Дети вооружаются, и судьбу этого оружия теперь предсказать невозможно. Боюсь, оно выстрелит в самый неподходящий момент.
- Не беспокойся, не шёл я ни у кого на поводу, - успокоил его Гаруспик. – Здешний охранник оказался моим должником. А зачем тебя вообще понесло в эту Башню? Тебе приключений на сегодня мало было?
- У меня есть все основания предполагать, что Многогранник играет ключевую роль в истории этого поселения, - поделился Бакалавр. – Собственно, к Городу он не относится. Он – сам по себе, и Город – сам по себе. Но при этом связаны они неразлучно, одно без другого существовать не может.
- …Скажи – ты заходил накануне в Бойни? – помедлив, спросил у него Артемий.
- Да. А что? – удивился Даниил.
- Как глубоко ты проник?
- Очень недалеко, - поморщился Бакалавр. – Меня мгновенно скрутили. Если бы не Полководец, я был бы жестоко убит. Военные оказались там очень кстати. Я склонен считать их вмешательство чудом.
- Полководец тоже был внутри? - задумчиво поинтересовался Гаруспик.
- Да. Мы лучшие друзья теперь, - Данковский обеспокоено посмотрел на Бураха. – Почему ты спрашиваешь?
- Ты что-нибудь вынес из Боен? – напрямую спросил менху.
- Нет, - покачал головой Даниил. – Впрочем, ты знаешь, это ведь та крошка, дочка коменданта ночлежки сказала, когда откроется проход. Так вот – он открылся именно потому, что оттуда вынесли какие-то свёртки.
- Кто? – впился в Бакалавра взглядом Артемий.
- Мясники, - не задумываясь, ответил Данковский. - И эти костоломы, завёрнутые в шкуры.
- Куда они направились?
- Этого я не заметил, - пожал плечами Даниил. – Уже стемнело. И потом, я сразу бросился внутрь.
- Спасибо тебе, ойнон, - благодарно кивнул Бурах. – Теперь ты помог мне.
Бакалавр и Гаруспик, провожаемые любопытным взглядом Тузика, направились к выходу из казематов.
- И всё-таки, я ещё раз проведаю Многогранник, - упрямо пробормотал Даниил.
- Не смущают его обитатели? Тебя там не очень-то любят, как я погляжу, – напомнил ему Артемий.
-Видишь ли, - задумчиво ответил ему Данковский. – У меня возникла интересная теория на этот счёт. Странно, что я не додумался до неё раньше.
- Какая же? – заинтересовался сын Исидора.
- Потом, после, - опомнившись, махнул рукой Бакалавр. – Расскажу, если подтвердится.
- На этот раз действуй осторожнее, - посоветовал ему Гаруспик.
Распрощавшись с Даниилом возле дороги, ведущей с территории Заводов, Артемий направился к Вратам Скорби. С неба по-прежнему лил дождь. Промокший Гаруспик зябко поёжился, оказавшись под холодными сводами пещер Боен, где к тому же гулял ветер. За Вратами, правда, ветер исчез, что весьма порадовало мокрого до нитки Артемия. Шагая по каменным коридорам с высокими неровными сводами, он вскоре оказался возле обители Старшины. Тот прохаживался возле алтаря. Заметив Бураха, он громко произнёс:
- Тебя греет Мать Бодхо, Кровный.
- Жила Бодхо кормит тебя, Старший, - по обычаю ответил Артемий. – Ойнон не брал кровь. Я свидетельствую это. Но он видел, как несколько мясников и костоломов выносили из Боен свёртки.
- Похоже на правду, - задумчиво нагнул голову Оюн. – Накануне пропало двое детей Бодхо и трое Червей. Ты справился. Что ты хочешь знать?
- Я хочу знать правду, - потребовал Бурах.
- Спрашивай, - произнёс Старшина. – Здесь, внутри Жилы Бодхо, никто не осмелится сказать тебе ложь. Поэтому знание цедится из меня скупо, как кровь из запёкшейся раны.
Артемий глубоко задумался и, наконец, спросил:
- Что за существо имел ввиду мой отец? Кто удург, обозначенный этим тавро?
- Такие существа всегда находятся вокруг нас, - промолвил Оюн. – Удург – это «тело, вместившее в себя мир».
- Я это знаю, - нетерпеливо перебил его Гаруспик. – Но любое тело вмещает в себя мир.
- Твоё – нет, моё – нет. Мир, существующий в твоей голове – не мир, но сор, - возразил ему Старшина.
- Тогда что за жертву мне предстоит принести? – раздосадовано спросил Артемий.
- Это ты узнаешь завтра, если пройдёшь следующее испытание, Кровный, - отвернулся от него Оюн. – Не торопись.
- Я приду завтра, - пообещал Гаруспик.
Оставив Старшину руководить Укладом, последний из долгого таглура Бурахов покинул Бойни. Дождь на улице слегка притих. Капли воды, падающие с неба, создали синеватую пелену, которая застилала собою Степь, куда ни погляди. В ней смутно угадывались пятна незатухающих костров. Артемий завершил свои дела на сегодня и направлялся к Убежищу, чтобы немного передохнуть и может быть почитать дневники отца. Однако когда он приблизился к железной двери Машинного цеха, из-за угла ему на встречу выскочил запыхавшийся мальчишка, с кожаным ранцем в руках. В ранце что-то возмущенно попискивало и изо всех сил рвалось на свободу.
- Вот, - тяжело дыша, протянул ему запечатанный конверт и мятый листочек, мальчишка. – Капелла просила тебя разыскать и передать записку от неё. Она сказала это срочно. А письмо, - тут лицо паренька перекосилось от страха, - письмо велела вручить тебе Самозванка.
Сунув в руки Гаруспику два послания, мальчишка поспешно развернулся и перебрался через насыпь. Где-то скрипнула, открываясь, тяжёлая дверь. Но через секунду она уже захлопнулась. Артемий немного постоял, прислушиваясь, но ничего больше не услыхал и вошёл в Убежище. Бросив куртку на трубу дистиллятора, он распечатал письмо Клары. Ему было любопытно, что понадобилось от него этой сумасшедшей девчонке.
«Я знаю, тебе сказали, что я - не святая, а ведьма», - писала она. – «Тебе даже могли сказать, что я сама Песчаная Лихорадка в человеческом облике. Тебе сказали, что я спасаю отверженных и убиваю ярких, что я ломаю дерзких, заставляю смириться с явлением чумы. Но я говорю тебе – святые и чудотворцы всегда перемазаны грязью и кровью. Их действия непонятны обычным людям. От нас ожидают не Добра, но доброты, не Любви, а любезности…А я не такая! Я знаю, что будет через три дня. Я сумею избежать противоречий, в которых запутались вы с Бакалавром.
Знай, что я сотворю чудо в конце. Сотворю с помощью злых и отверженных. Вор, Гриф, злодей Старшина, жестокий Александр, обманутая Катерина, мстительная Лара, неверующая Юлия, себялюбивая Анна, язычница Оспина, клятвопреступник Рубин. Они будут жить, чтобы умереть – а потом умрут, чтобы обрести жизнь вечную. Они нужны, чтобы случилось чудо.
Помни об этом.
Клара».
Странно. Артемию уже второй раз за последние два дня предлагали сделать выбор и стать на чужую сторону. Самозванка знала или слышала о чем-то, чего не знал он. О чём-то, что произойдёт через три дня. Всё еще раздумывая над письмом Клары, Гаруспик развернул вторую записку. В ней была всего одна единственная строчка, написанная рукой дочки Старшего Влада:
«Ну и гостья у меня! Про тебя спрашивает. Приходи скорее. В.О.»
Дочитав, сын Исидора убрал оба послания в карман, накинул куртку и вышел обратно под хмурое осеннее небо. Хорошо хоть дождь, наконец, закончился. Артемий пересёк железнодорожный мост и свернул на тропику, бегущую между Станцией и складами. Прошагав мимо сквера, он спустился по ступеням, сложенным когда-то жителями из булыжника, чтобы удобно было переходить из квартала Жерло в Утробу, и добрался до особняка Ольгимских.
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 02 Mar 2009, 21:35 
Offline
User avatar

Joined:

19 Feb 2009, 12:23

Posts: 394

Location: Русская глубинка

Трагик! Это замечательно, что Вы взялись за столь тяжелый и кропотливый труд, как новеллизация Мора :D ! Признаюсь, у меня тоже возникали мысли написать книгу по сему произведению, но я от них отказался по двум причинам: терпения не хватит и, самое главное, - создать книгу, которая лучше игры (называть так это ПРОИЗВЕДЕНИЕ язык еле поворачивается), или хотя бы равную ей, весьма проблематично, хотя бы потому, что в Море три сюжетные линии :) В связи с этим есть некоторые пожелания: по-моему, отчаянно не хватает художественных описаний мест, которые окружают героев, как и самих более подробных описаний героев (просто перепечатывания диалогов и хрестоматии IMHO не достаточно :roll: ). Текст станет красивее, образнее и атмосфернее (а какой Мор без атмосферы? :) ) И тогда может получиться КНИГА! А в целом - здорово! Только не сворачивайте на полпути! :wink:
_________________


 Profile  
Quote  
PostPosted: 04 Mar 2009, 15:47 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

Вот окончание 9-ой главы:)
Дверь правого крыла особняка, в котором жила Капелла, оказалась не заперта. Артемий вошёл в «Сгусток». Дочка Ольгимского стояла у окна лицом в комнату, а за её столом сидела Аглая Лилич. Появление Гаруспика, похоже, прервало их разговор на середине. Виктория обиженно отвернулась от инквизиторши и стала смотреть на улицу.
- Что случилось? – переводя встревоженный взгляд с Виктории на Аглаю, спросил менху. – Что ты здесь делаешь?
- Прости? – выпрямившись на стуле, с холодком в голосе спросила посланница Властей. – Вообще-то, я – инквизитор. На меня запреты Бакалавра не распространяются.
Побарабанив кончиками пальцев по столу, она хмуро добавила:
- Я здесь, потому что кто-то погасил костры…Чувствуется в этом акте целеустремлённость, враждебная воля. И главное – не понятно, зачем они это сделали.
- О каких кострах ты говоришь?
- О сигнальных, их потушили, - объяснила Аглая. – Сначала я думала, это для того, чтобы дискредитировать меня перед Полководцем. Но он уже явился, а костры в это время горели. Значит, причина иная… Хотя всё равно этот факт представят как мою халатность, но эффект будет уже не тот.
- Как это? – не понял Бурах.
- Зажечь костры – это была моя обязанность, - ответила ему Инквизитор. – Сигнальные костры нужно зажигать по регламенту. Это стандартная мера в условиях эпидемии, если она развивается на открытом пространстве. Нарушение регламента строго карается. В моём случае – особенно строго.
- Костры не могут никому помешать, - раздражённо возразил Артемий.
- Тогда зачем их было гасить? – в ответ поинтересовалась у него Аглая. – Значит это кому-то да нужно…
Сын Исидора опустил голову и глубоко задумался.
- В чём их назначение? Для горожан? – отрывисто спросил он.
- Костры предупреждают тех, кто захочет войти в Город, не зная об эпидемии, - откликнулась посланница. – Хотя меня удивило то, что кострища уже были заготовлены заранее, мне пришлось только расставить чумные флаги. А они жгли костры с другими целями…Ты не помнишь, их зажигали на твоей памяти?
- Нет, - мотнул головой Бурах и тут же добавил. – Не помню.
- Девочка из Термитника сказала мне, что они отпугивают зверей и, - Лилич на мгновение задержалась, - злых духов. Скотоводы верят, что Степь время от времени извергает разнообразных страхолюдин, чтобы напоминать, кто на самом деле распоряжается их судьбой.
- Что тогда стоит зажечь их заново? – пожал плечами Гаруспик.
- Ах, сделай милость! – благодарно улыбнулась ему Аглая. – Вот Капелла говорит, что какие-то энтузиасты уже взялись за это дело. Сердится на меня, что особенно показательно.
- Хорошо. Не беспокойся, - кивнул ей Артемий. – Но сначала я хочу поговорить с Викторией.
Подойдя к девочке, он бросил взгляд на окно, за которым уже темнело, и зажигались фонари.
- Да, вот такая история вышла с кострами, - грустно протянула Капелла. – Кажется, злой рок меня преследует! Но, наверное, так и должно было получиться. Все, кто является частью моего замысла, подвергаются угрозе. Это испытание. А мне, кроме тебя, не к кому обратиться.
- Аглая мне сказала, что костры погасли, -сказал травник. – Точнее, их погасили…
- Они мне, в общем-то, безразличны, эти костры, - посмотрела на него Виктория. – Я даже рада, что они погасли. Они вселяли в меня ужас. Как будто Город и в самом деле обречён. А теперь из-за них Спичка рискует жизнью. Зачем они только нужны?
- Как это он рискует жизнью? – насторожился Бурах.
- Не знаю точно, - мотнула головой Капелла. – Но, кажется, они с товарищами возле этих костров караулили своего призрачного альбиноса. Теперь хотят зажечь их опять, чтобы поймать тех, кто их погасил.
- Как его найти? – поспешно спросил Артемий.
- Не знаю…Может быть, он ещё у себя дома? Ты отговори его, чтобы не ходил! И без него зажгут! Я попрошу, чтобы Бакалавр распорядился.
- Ладно, отговорю, - заверил её Гаруспик и скорым шагом направился к выходу.
Захлопнув за собой дверь, он побежал к мосту.
«Любит этот пострел неприятности искать на свою голову», - ругнулся сквозь зубы менху. – «От этой истории с кострами действительно веет злобой, интригой и крупным кровопролитием. Успеть бы, застать его дома…»
Артемий пересёк заражённый квартал Жильники и миновал шумный кабак, в котором даже в это время собиралось много народа. Как утверждали гуляки – с целью профилактического самолечения. Возле дома коменданта Сабурова, он свернул в переулок и, пройдя между домами по мокрой траве, толкнул дверь жилища Спички. В темном коридоре возле строительных лесов, загромождавших половину прохода, сидели двое Песиголовцев. При появлении Артемий, они резко вскочили на ноги и потянулись к своим карманам.
- Оп! – разглядев прибывшего гостя, произнёс один из них. – А мы тебя не ждали…с тобой нынче не справиться. Ты не видел Спичку, дяденька?
- А вам он зачем? – с подозрением посмотрел на пацанят Гаруспик.
- Он наши планы хочет сорвать! – хлопнул кулаком по стене Песиголовец. – Мы работали – а он обратно вредит! Ну ничего, у костров надёжные люди стоят. Они Двудушников не терпят. Вот только, сказать бы им, чтобы в Земле не толпились, пусть через речку по караулят. Да они нас не послушают. Слушай! Может, ты им передашь?
- Каков гусь этот Спичка! – с показным осуждением покачал головой Артемий. – Тут его ожидать будете?
- Ну, - кивнул мальчишка. – Хотя сгонять, что ли к кладбищу? Он вечно там с Двудушниками встречи назначает. Кто-то из них там непременно трётся. Или тут подождать? А то ещё наваляют.
- Ты, малец, из тех, кому рано или поздно на всю жизнь наваляют, - проникновенно поведал ему Гаруспик. – Жди лучше здесь, храбрец.
- Мы Песиголовцы – воины Хана! – встрял в разговор второй мальчишка. – Кто пойдёт поперёк – пополам перегрызём!
- Не задирай нос. Пупок видно, - посоветовал и ему менху.
Развернувшись, он поспешил покинуть дом Спички. Из разговора ему стали понятны три вещи: во-первых, хозяина дома нет, причём довольно давно, во-вторых, кто-то, скорее всего бандиты, готовят засаду у костров, и, в-третьих, у кладбища частенько дежурят двоедушники, и один из них прямо сейчас может быть там. Сделав такой вывод, Артемий направился в сторону городского кладбища. На ходу он размышлял о том, зачем же бандитам всё это понадобилось, изредка уворачиваясь, от летящих на него бледных облаков и отпинывая наглых жирных крыс. Возле ночлежки мясников, Гаруспик свернул в квартал Сырые застройки. Здесь бушевал огонь, солдаты сжигали всё и всех, кто внушал хоть малейшее подозрение на болезнь. Крысы беспощадно отстреливались ими прямо из винтовок, хотя это и было крайне не удобно. Надо обладать орлиным глазом, чтобы из дальнобойной винтовки попасть по бегущей в паре метрах от стрелка крысе. Куда лучше для этого дела, на взгляд Артемия, подошли бы обрезы, стреляющие мелкой дробью. Но руководству армии виднее…Осторожно обогнув горящее тело какого-то бедняги, молодой хирург поспешил убраться подальше от солдат. Вскоре он добрался до конца квартала. Свернув у дома Оспины на бегущую в направлении кладбища тропинку, Бурах вышел в Степь. Не успел он далеко отойти от домов, как заметил мальчишку, переминавшегося с ноги на ногу возле большого валуна.
- О! Потрошитель! – увидал Гаруспика паренёк. – Я Пень, помнишь меня?
«Сегодня прямо день встреч со старыми знакомыми», - усмехнулся про себя Бурах, а вслух спросил:
- Вы тут костры жжёте? Тогда возьми-ка и меня с собой.
- Во! Это очень кстати будет! – радостно встрепенулся Пень. – Горючего у нас нет, но я могу разжигать огонь своей самодельной зажигалкой. Увидишь, как ловко я обращаюсь с кремнем и кресалом! Пойдём вместе, с тобой безопаснее. Глядишь, и Спичку встретим, если они с ребятами не с Каменного Двора начали.
- Мне как раз это пострел нужен, - кивнул Артемий. – Я пойду первым, ты держись за мной. Мало ли что!
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 04 Mar 2009, 15:48 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

Первый костёр, по словам паренька, находился возле самого начала старой канатной дороги, протянувшейся от Боен до складов. Обогнув, кладбище Гаруспик и Пень направились к кургану Раги. Но, не доходя до него, они свернули к Бойням. Неподалеку, около будки со старыми должно быть уже заржавевшими механизмами управления канатной тягой, стоял холм с потухшим кострищем на нём. Над холмом всё ещё вился белый дымок. А около на траве сидели двое Червей и Песиголовец. Заметив Артемия, пацанёнок подпрыгнул на месте и что-то закричал червям, усиленно жестикулирую при этом руками. Черви немедленно бросились в атаку. Гаруспик, скинув с плеча мешок, вынул револьвер и двумя выстрелами уложил нападавших на землю. И тут вдруг ему в голову угодил увесистый камень. Песиголовец, стоящий невдалеке, поспешно нагнулся, чтобы отыскать ещё один булыжник. Нашарив его под рукой, мальчишка вложил камень в ремешок, который держал всё это время в правой руке, и приготовился метнуть снаряд в Артемия. Но не успел, сзади к нему подобрался Пень и огрел его по голове доской, отвалившейся от забора.
- Не зевай, Потрошитель, - крикнул сыну Исидора Двоедушник. – Песиголовцев жалеть нельзя – как только ты от него отвернёшься, тут же с проломленной головой окажешься.
- Зажигай давай, - посоветовал ему Гаруспик, потирая шишку на затылке.
Пень присел возле костерка, чиркнул зажигалкой, и через минуту над кострищем взвились языки пламени.
- Хорошо, что внизу трава сухая, - радостно заметил мальчишка. – А то бы без топлива никак не разжечь было…Ну что, к следующему побежим?
Артемий в ответ кивнул, и они понеслись ко второму костру. Перевалив через курган Раги, травник с двудушником, заметили вдалеке ещё один холм с потухшим костром. Возле него прохаживались люди посерьёзнее предыдущих. У двоих из них в руках тускло блестели ножи. Третий был Песиголовцем. Оружие у него не было, но Бурах теперь отлично знал, на что способны эти пацанята. Дождавшись, когда Песиголовец и один из бандитов отвернутся, Гаруспик подошёл ко второму злоумышленнику со спины и выстрелил. Бандит повалился лицом вниз, а хирург уже стрелял во второго. Мальчишка, увидев, что его защитники мертвы, бросился наутёк. Пень молча подбежал ко второму костру и запалил и его. Спустя четверть часа травник и двоедушник отправились к третьему костру.
Ночь полностью вступила в свои права. По тёмной траве гулял свежий ветер. Артемий и Пень миновали палатку Собирателя твири, и тут вдруг увидели третий костёр. Точнее место, где он должен был быть. Но этот костёр потух полностью. Над холмом не вилось даже слабенького дымка. Зато возле холма прогуливалась разношёрстная кампания – мародёр, юноша в потрепанном некогда парадном костюме и, конечно же, очередной Песиголовец. Похоже, что идея с кострами была мыслью Хана или кого-то из его приятелей.
Гаруспик перезарядил револьвер и, пригнувшись, начал подкрадываться к мародёру. Как вдруг справа раздался мальчишечий крик. Мародёр резко обернулся и набросился на Артемия. Лезвие его наручных бритв едва не скользнуло по горлу сыну Исидора, спас толстый кожаный воротник куртки. Бурах, не задумываясь, выстрелил в упор и едва успел отскочить от набросившегося на него юноши.
- Болван! - крикнул он. – Если вы опять зажжёте костры, то никто больше не приедет в этот Город, и все мы здесь умрём!
Но Артемий не слушал его, подскочив к нему сбоку, он врезал тому кулаком в живот и огрел прикладом по голове. Юноша свалился на землю. А наследник таглура Бурахов завертел головой в поисках Песиголовца. Оказалось, что с ним уже разобрался Пень. Поинтересовавшись всё ли у Гаруспика в порядке, Двудушник присел возле кострища и принялся разжигать огонь. На это у него ушло довольно много времени - весь заготовленный хворост уже отсырел, а нового в Степи ясное дело не валялось. Наконец, костёр запылал, и они двинулись к последнему холму. Тот находился возле Машинного цеха, и возле него уже отирались трое Песиголовцев. Спрятав револьвер за пазуху, Артемий двинулся раздавать оплеухи направо и налево. Спустя минуту, подчинённые Хана, держась, кто за ухо, а кто за нос, со всех ног побежали к Городу. Пень снова взялся за дело. Вскоре запахло горящими ветками. Все костры были зажжены. Кто бы куда ни пришёл этой ночью, огни они увидят издалека.
- Спички нигде нет, - вытирая руки о штаны, произнёс Пень. – Наверное, запалил костры в Каменном Дворе или в Узлах, да и вернулся к себе, если, конечно, его не пришибли. Интересно, что ему удалось узнать...
- Ладно. Схожу к Спичке, - хлопнул мальчишку по плечу Артемий. – А ты, прощай.
- До скорого, - крикнул Пень ему вслед.
По пути Гаруспик решил заглянуть к Капелле, чтобы сообщить Аглае о кострах. Взобравшись на железнодорожную насыпь, он пересек Жилку и вдоль забора складов добрался до городского сквера. Там он спустился в квартал Утробу и зашагал по мокрому асфальту к особняку Ольгимских. Вскоре менху достиг железной ограды «Сгустка». На стук дверь ему открыл слуга, и сын Исидора зашёл внутрь. В комнате Капеллы Аглаи уже не было, впрочем, это было не удивительно – не торчать же ей в «Сгустке» весь день. Удивительно было другое – посреди комнаты, улыбаясь во всё лицо, стоял Спичка.
- А! Вот и ты вернулся! – радостно сообщил он. – А мы о тебе как раз говорили. Ну, что там было?
- Вот ты где! – возмутился Артемий. – А я тебя обыскался.
- Так засаду у меня дома устроили, я и не мог возвратиться, - виновато пожал плечами Спичка. – Ты там не был, случаем?
- Был, - кивнул Бурах. – Трусят они изрядно. Отчего это? Или ты грозою всех мальчишек стал?
- Да вот. Недавно выяснилось, что я не простой парень, - гордо выпрямился Поползень. – Видишь ли, у Капеллы свои планы на меня. Когда она станет Белой Хозяйкой, я буду учиться. Сначала возьму на себя разведку, а потом… ого-го!
- Что - ого-го?
- Ну, не могу пока говорить об этом, - таинственно заключил Спичка. – Загад не бывает богат. Знаешь такую поговорку?
- Что ж, - согласился Гаруспик, - это взрослые слова.
- Ты…это, - замялся Поползень. – Спасибо тебе, в общем. Извини уж, что пришлось побегать.
- Береги себя, раз уж такая важная птица, - улыбнулся ему сын Исидора.
Счастливый мальчишка попрощался и выбежал за дверь. А травник повернулся к дочке Влада:
- Давно Спичка у тебя? Зря получается старался.
- Он только что пришёл! – откликнулась Виктория-младшая. – Нет, ты не зря старался. Если бы люди, которых ты остановил, уцелели, они бы обязательно присоединились к засаде. А теперь, я думаю, Песиголовцы уйдут, когда поймут, что ждать нечего.
- Ой ли? – усомнился Артемий.
- Теперь везде солдаты, - объяснила Капелла. – Они не решатся долго оставаться в Городе. Им придётся вернуться в Многогранник... Я так благодарна тебе за Спичку! Спасибо, Служитель.
- Всегда, пожалуйста, - ответил менху.
Оставив дочку Ольгимского, Гаруспик покинул «Сгусток». Он решил зайти в Собор и рассказать обо всём Аглае. Свернув возле Театра направо, Артемий пересёк Глотку. По дороге он обогнул обитель семейства Каиных и вышел на соборную площадь. Отворив дверь, Бурах заглянул в Собор. Аглая даже в столь поздний час сидела на своём троне и обсуждала что-то с Исполнителями. Возле колонн, прислонившись к ним спинами, клевали носами Маски.
- Я зажёг костры, - приблизившись к Инквизитору, сообщил ей Гаруспик.
- Кто же их погасил? – с любопытством спросила посланница Властей, жестом отсылая Исполнителей.
- Точно не знаю, но мальчишки из Многогранника как-то связаны с этим, – ответил сын Исидора.
- О! Благодарю тебя, - улыбнулась ему Аглая. – Зачем ты так заботишься обо мне?
- Я…я служу своему Городу, - нашёлся Артемий.
Внимательно посмотрев на него, посланница вздохнула и произнесла:
- Мне известен обычай равновесной жертвы. Чтобы сохранить что-то дорогое, не подлежащее сохранению - и оттого многократно вырастающее в цене – нужно принести равновесную жертву. Какую? Никто не знает. Но будь осторожен. В эти дни многие жаждут масштабных разрушений. Многие захотят натолкнуть тебя на неверный путь и загрести жар твоими руками.
- Я подумаю над твоими словами, - произнёс Бурах. – Спокойной ночи.
И, попрощавшись, он покинул холодный Собор. По ночным улицам он добрался до Театра. Оттуда Артемий повернул в городской сквер и пошёл к складам. Вскоре он уже шагал по рельсам на мосту через Жилку. Дойдя до своего Убежища, он вошёл внутрь, закрыл за собой дверь, скинул куртку и сапоги и завалился спать. Назавтра ему предстояло ещё одно испытание у Старшины, и Гаруспик твёрдо намеривался выспаться, как следует на случай, если Оюн опять задумает опоить его сонным настоем. Жаль только, что с этими делами он даже поужинать не успел.
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 11 Mar 2009, 18:02 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

Глава похоже намечается очень большая. Думаю одолеть её в три прихода)

Глава 10: Два удурга.

Город не знает, что его убивает.
Город думает, что пал жертвой
несправедливой случайности.
Город боится. Его тучное тело
сводит судорогами. Городу снится,
каким он станет через семь лет.



Артемия разбудил громкий стук в дверь. Вскочив с кровати, он выхватил из мешка револьвер и поднялся к воротам Машинного цеха, за которыми стоял неизвестный и с воодушевлением колотил по ним чем-то металлическим.
- Кто там? – гаркнул из-за двери нежданному гостю Гаруспик.
- Это я, Даниил, - немедленно откликнулись с той стороны. – Я сделал фантастическое открытие. Я, кажется, понял, кого имел ввиду ваш отец!
Артемий проверил патроны в револьвере и, сдвинув засов, приоткрыл дверь. За ней стоял возбуждённый Бакалавр. Один. Бурах впустил его внутрь, ответив на бодрое приветствие, и вопросительно уставился на Данковского. Даниил поставил свой саквояж на пол и приступил делу:
- Я слышал о загадке, над которой ты бьешься. Значит, ты веришь, что твой отец связал себя обязательством сберечь существо высшего порядка? Так сказать, надчеловеческую сущность, воплощённую в телесную форму?
- Слишком умно, ойнон, - в ответ усмехнулся Гаруспик. – Я с трудом воспринимаю такие слова.
- Ну-ну, не смейся надо мной, - поморщился Бакалавр. – Сравнить с вашей дремучей философией – так это детский лепет. Так что же? Не предполагаешь ли ты, что твой отец имел в виду не динозавра, а нечто очень сложное? Явление, которое нельзя было обозначить точнее, чем этот ваш термин?
- Откуда тебе столько известно? – сложив руки накрест, пристально посмотрел на Даниила сын Исидора.
- Я…- запнулся Данковский, - я говорил с Хозяйкой.
- С какой? – Бурах в удивлении приподнял бровь. – Я пока не вижу тут ни одной, кому можно бы было верить.
- Даже Капелле? – парировал Бакалавр.
- Что ты понимаешь в этих вещах, ойнон! – резко ответил ему травник. – Неужели ты сам веришь в то же, во что и я?
- Полагаю, что да, - холодно кивнул Даниил. – Ты напрасно недооцениваешь мой ум. Много воды утекло с тех пор, как я приехал сюда. Я уже не смотрю на ваш Уклад с прежним скепсисом. Я убедился в достоверности ваших химер. Вот только, вижу я их по-своему. Проще, что ли.
- Тебе это помогает, надеюсь, - раздражённо бросил Артемий. - Мне твоя простота не поможет.
- Но мои соображения могут навести тебя на мысль. Так тебе не интересно, что я вывел?
- Хорошо, - кивнул Бакалавру менху. – Говори.
- Так вот – кажется, я невольно нашёл то, что всё это время искал ты, - по-прежнему стоя у двери, произнёс Даниил. - Я стою на пороге удивительного открытия…
Тут Бакалавр остановился и выжидательно посмотрел на Артемия. Молчание явно затягивалось.
- Ну? Чего же ты замолчал? – наконец, поинтересовался Гаруспик у гостя.
- А теперь я сыграю нечестно, - вздохнув, продолжил Данковский. – Я догадываюсь, что под Городом есть старый…археологический, так сказать, пласт. Место, где ещё до основания фактории вели свою деятельность скотоводы. В те времена, когда Бойни были выше вдвое, чем теперь.
- Ну?
- Я хочу, чтобы ты узнал у Старшины точное расположение этого места и отметил его на карте, - склонив голову, посмотрел на Артемия Бакалавр. – Не так уж много, кажется? Пусть он скажет только, над каким кварталом находится этот …пласт. Тогда я расскажу тебе свою теорию. Кажется, она ответит и на твой вопрос.
- …Зачем было ставить условия? – после непродолжительного молчания произнёс сын Исидора. – Я мог бы сделать для тебя это из дружбы. Ты обидел меня, ойнон.
- Я тоже в безвыходном положении, Артемий, - пожал плечами, пытаясь снова поймать взгляд Бураха, Даниил. – Пойми меня правильно, я перебрал все возможные пути. У меня нет другого шанса узнать то, что мне нужно. А тебе я могу сказать, что это нужно для нейтрализации Полководца. Или ты хочешь, чтобы Город был разрушен?
- Вряд ли ты тут чем-то поможешь, ойнон, - сумрачно ответил Гаруспик.
- Ошибаешься, - горячо возразил ему Данковский. – Блок доверяет мне, и не без основания. А я не без оснований доверяю тебе! Полностью полагаюсь на твою честность.
- Хм…- усомнился Артемий. – И на честность Старшины тоже?
- Маленькая Виктория сказала мне, что он не сможет солгать тебе в Бойнях. Так же, как она и прочие…ответственные.
- Пожалуй, это правда, - неохотно согласился с Бакалавром Бурах.
- Так помоги мне, - схватил Артемия за локоть Даниил. – А я помогу тебе. Узнай у Старшины эту безделицу. Если он не ответит, у Полководца не будет иного выхода, кроме как превратить всё это место в груду дымящихся руин.
- Хорошо, - кивнул Гаруспик. – Я попробую. Но не рассчитывай, что я смогу узнать это слишком скоро – Старшина не доверяет мне. Пожалуй, даже больше чем тебе…
Бакалавр секунду проницательно глядел на Гаруспика, затем развернулся и вышел из Убежища. Артемий тоже не стал задерживаться. Подхватив свой мешок и проверив - заряжен ли револьвер, он покинул подвал Машинного цеха. На улице было темно. До того момента, как солнце вылезет из-за Боен и подарит свои первые лучи сухой траве, оставалось ещё не менее двух часов. Правда, сильно надеяться на солнечный день не стоило - в небе замерли, будто настороже, тёмно-серые тучи.
Сын Исидора, как и накануне, решил с самого утра пойти к Старшине. Взобравшись на насыпь, он пошагал к тёмному провалу Врат Скорби. Город, находящийся по левую руку от Артемия, все ещё спал. Только солдаты спозаранку тащили какие-то продолговатые кули к кладбищу. Дремала и Степь. Под прохладным ночным ветерком колыхались травы, умиротворяющее стрекотали кузнечики. Где-то вдалеке за канатной дорогой послышалось протяжное мычание. Надо же, у Степняков ещё остались стада, до которых не добрались торговцы и горожане.
Бурах достиг горы и вступил под пещерные своды. Миновав тёмный коридор и ворота, он оказался в Бойнях. Работа в них, похоже, не прекращалась ни на мгновение. Мимо Артемия то и дело пробегал какой-нибудь Червь или проходил мясник. Пусть в Городе свирепствует мор, пусть бооса Влада наказал Уклад, но Бойни должны жить, и жизнь эта заключается в действии, в работе.
В большой пещере старый одонг подкладывал сухие связки трав в пламя громадной жаровни, отчего над ним поднимались тлеющие искры. Последний из таглура Бурахов оставил позади каменные коридоры и сумрачные переходы и вошёл в обитель к Старшине. Удивительно, но Оюн, похоже, ожидал его прихода.
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


Last edited by Трагик on 11 Mar 2009, 18:05, edited 1 time in total.

 Profile  
Quote  
PostPosted: 11 Mar 2009, 18:03 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

- Твои сведения подтвердились, - едва Артемий вошёл, произнёс он. - Прошлой ночью несколько детей Бодхо предали Уклад. Они украли из плоти Суок жертвенную кровь, устремились прочь, покинули недра и отсекли себя от мяса Бос Туроха. Тебе нужно выследить их и убить.
- В чём их предательство? – спросил Гаруспик.
- Кто вынес такую кровь из нутра Дома Бодхо, тот оторвал у Матери Суок кусок плоти! – пророкотал Старший. – Они обнажили заточенный нож, и отсекли себя от мяса Бос Туроха. Они уже не часть Уклада. Им можно умереть.
- Зачем они украли кровь? – снова полюбопытствовал молодой травник.
- Ты много спрашиваешь, сын Бураха, - проворчал Старшина. – Кажется, ты хотел задать мне сегодня только один вопрос, который стоит тысяч других. Не трать свой язык на пустые суесловия.
- Как я их найду? – недовольный ответом спросил Гаруспик.
- Они оставили после себя скверный след, - посмотрел куда-то вдаль Оюн. – Ты услышишь его, когда с тобой поговорят духи. Пока не вернёшь кровь – будешь голодать. Не смей проглотить ни крошки, - Старшина перевёл взгляд на Артемия, - иначе всё бессмысленно.
- Зачем голодать? – под урчание в животе, возмутился сын Исидора.
- Голодным ты лучше услышишь запах крови, - наставительно ответил управитель Боен. – Голодным ты должен убить их. Голод очищает. Пища осквернит тебя. Не стоит возвращать жертвенную кровь с брюхом, набитым едой. Кровь вернётся к нам грязной и не принесёт нам добра.
- Где они?
- Сейчас я дам тебе пить, - игнорируя последний вопрос, продолжал Старшина. – Ты сразу проголодаешься. Будешь испытывать боль. Пойдёшь к Камню Раги и уснёшь на нём, превознемогая голодные судороги. Ты будешь дремать, пока дух не сообщит тебе запах их преступления. Тогда выследишь их и убьёшь. После этого можешь возвращаться.
- Что это за питьё? – с недоверием посмотрел на протянутую Оюном фляжку Артемий.
- Оно очистит тебе нутро, - нетерпеливо пояснил Старшина. – Чтобы вернуть кровь, ты должен быть чист. И не смей принимать пищу. Проглотишь хоть крошку до возвращения – пеняй на себя!
Гаруспик открыл флягу. Внутри неё плескалась прозрачная жидкость с резким запахом. Опрокинув её залпом, Бурах поморщился. Настой был непереносимо кислым, будто в него выдавили несколько лимонов.
- Я вернусь, - с навернувшимися слезами на глазах произнёс Артемий.
Отвернувшись, он покинул Старшину и направился обратно к Вратам Скорби. С каждым шагом голод усиливался. В животе трубным маршем урчало. Есть хотелось неимоверно. Но сын Исидора даже не помышлял нарушить наказ Оюна. Попетляв по тёмным коридорам, он достиг начала рельсового пути, ведущего из Боен в Степь.
Свежий ветер ударил его в лицо, едва он вышел наружу. За пределами тени горы поднимался рассвет. Высокие облака неплотно закрывали небо. Местами на нём проглядывала по-утреннему легкая синева. Гаруспик сошёл с железной дороги и повернул в сторону кургана. Он миновал ограду Кладбища, а затем загон для коров и вышел к холму Раги. На его вершине колыхаясь под порывами ветра горели четыре факела. Артемий поднялся к камням. На верху кургана был разложен серый булыжник с красными прожилками таким образом, что камни образовывали круг. Посередине этого круга лежала широкая каменная плита. Вот на неё и опустился Гаруспик. Прикрыв глаза, он стал ждать сна. Может, на него так подействовал голос отца, который, как показалось Артемию, что-то бормотал между шумом ветра и колыханием трав, а, может быть, просто Даниил разбудил его сегодня слишком рано, но молодой менху уснул почти мгновенно. Во сне на цыпочках к нему подошёл Трагик. Старательно, но совершенно бесшумно, размахивая руками, он склонился над ухом Бураха и стал что-то ему нашёптывать. Перед глазами Артемия вспыхнули одна за другой красочные картины. Вот отчётливый кровавый след тянется по примятой траве прямо к юртам степных пастухов. Одна за другой вдоль канатной дороги мелькают Степь и Болото, и опять Степь. Уродливые лица мясников, словно гротескные маски скалятся в ухмылках. Руки их по локти измазаны дымящейся бурой кровью…
Подул ветер, раздалось особенно громкое потрескивание факелов, и сын Исидора проснулся. Возле него, конечно же, никого не было. Лишь около Боен шевелил языками пламени сигнальный костёр, да вдали виднелась юрта Червя. Артемий отряхнулся от прилипшей к куртке и штанам земли и поспешил к шатру степняка. Не доходя до неё нескольких метров, он выудил из мешка револьвер, взвёл курок и засунул оружие в карман.
- Тебя греет тепло Суок, ойнон, - завидев Гаруспика, поприветствовал его мясник.
- Покажи, что вы вынесли из Боен, - не ответив на приветствие, холодно произнёс Бурах.
- Зачем тебе? – насторожился мясник. – Мы вынесли это для себя.
- Я хочу знать, откуда вы взяли её, - пояснил Артемий.
- Если мы скажем тебе, оставишь нас? – спросил провинившийся сын Бодхо.
- Хорошо, - подумав, кивнул хирург. – Договорились.
- Тебе не достать кровь удурга из-под земли, - сказал мясник. – Но если ты отрежешь нарост, который тяготит удурга вот уже несколько лет, то нацедишь из раны столько, сколько тебе нужно.
На этом степняк закончил свою немногословную речь. Сын Исидора, обдумывая услышанное, махнул рукой в сторону Степи и произнёс:
- Ступайте прочь. Для Уклада вы уже мертвы.
И едва успел отскочить в сторону от разъярённого мясника, набросившегося на него с кулаками. Грянул выстрел, и степняк, обворовавший Бойни упал лицом вниз. Перепуганный Червь спрятался в своей юрте. А Гаруспик, обыскав мясника и не найдя священной крови, отправился ко второй известной ему палатке Собирателей.
Вдоль канатной дороги, нависающей над осевшей и кое-где развалившейся оградой, он дошёл до болота. Хлюпая сапогами по прозрачной воде, Артемий с островка на островок перебрался к основанию холма. Он прошёл мимо торчавших тут и там камней, перебрался через железнодорожные пути и по траве достиг разлива Глотки. Тут и находилась вторая юрта Собирателей. По шаткому деревянному мостику, он перебрался на островок, где находилась палатка из шкур. Возле входа, вылупив глаза на Бураха, стоял Червь, мясника поблизости видно не было. Вдруг, Артемия шарахнуло чем-то тяжёлым по голове, отчего у него посыпались искры из глаз. Свалившись на землю, он избежал второго удара, предназначенного ему искомым мясником. Мясник наступал. Откатившись в сторону, Гаруспик вытащил пистолет и нацелил его на нападающего. Мясник не остановился. Хлопнул выстрел, и ещё одно тело упало рядом с хирургом. Артемий неуверенно приподнялся на локтях, обыскал мясника и ничего не найдя, медленно встал на ноги. Голова ещё кружилась, но идти было можно. И он пошёл к третьей юрте. Набрав по пути воды в пустую бутылку, благо воды здесь было в избытке, а за тарой можно было в случае нехватки сходить к Бакалавру, сын Исидора вылил её себе на голову. Сразу полегчало. Правда, теперь его снова начал донимать голод.
Вскоре Артемий пересёк неглубокое болото с лениво-текущей водой и поднялся на очередной холм. Невдалеке горел костер, и расположилась степная юрта. Возле неё стоял последний вор, посягнувший на священную кровь земли. Завидев Гаруспика, он схватил не иначе заранее припасённую корягу и, виляя из стороны в сторону, помчался в атаку. Подпустив разъярённого мясника поближе, Артемий выстрелил и…промахнулся. Мясник был уже близко. Бурах выстрелил ещё раз и на этот раз попал. Ноги отлучённого сына Бодхо подкосились, и он на бегу рухнул наземь. Гаруспик подошёл, чтобы обыскать и его. Но крови не было. Похоже, осквернители и святотатцы уже использовали её для своих ритуалов. Так или иначе, они были мертвы, и можно было возвращаться к Старшине. Сунув револьвер в мешок, менху двинулся в обратный путь. Прошагав по болоту, он миновал Станцию и вагончик Мишки, кинул хмурый взгляд на орудие Полководца, и взобрался на железнодорожную насыпь. По рельсам Артемий добрался до Машинного цеха, не останавливаясь, миновал его, оставил позади кладбище и вошёл во Врата Скорби. Мрак Боен накрыл его с головой. Вскоре глаза привыкли к темноте, и он двинулся по слабо освещённым коридорам, прорубленным или же промытым в недрах горы.
- Я выследил и убил мясников, - сообщил Гаруспик, войдя в пещёру Оюна.
- Ни один не ушёл? – требовательно спросил Старшина.
- Нет.
Управитель Боен достал из кармана небольшой сосуд и протянул Артемию. Осушив его, сын Исидора сразу почувствовал, как голод ослабевает.
- Скажи, что ты хочешь знать, - наблюдая за ним, проговорил Оюн. – Задай мне один вопрос, но выбирай тщательнее.
- Что за существо имел в виду мой отец? – задал свой вопрос Бурах. – Кто удург, обозначенный этим тавро?
- Это существо – всё, что ты видишь вокруг. Земля и вскормленное ею поселение - от Боен, Дома Боса Туроха и жилы Бодхо до реки Горхон. Их уже не разорвать. Город не выживет без питающей его Земли, и Земля не будет жива без кормящего её паразита. Ты узнал.
- Скажи яснее, - потребовал от Старшего Гаруспик.
- Поселение гибнет, глупец! – рявкнул в ответ Оюн. – Твой отец знал, что Город накроет мор. Не о людях он думал, мелких паразитах на шкуре Бос Туроха, но об удурге – о том, кто настолько велик, что луна замечает его и изменяет свой серп, приветствуя собрата, гордо разложившего свою плоть по земле!
- Что за жертву мне предстоит принести? – тут же спросил Артемий.
- Это ты узнаешь завтра, - пожевав челюстью, упрямо наклонил голову Старшина, – если пройдёшь следующее испытание, Кровный. Не торопись.
- Я приду, - бросил в ответ сын Исидора и направился к выходу.
Миновав огромную пещеру с мостами, перекинутыми над провалом, и загоны для коров и быков, он свернул к коридору, ведущему к Вратам Скорби, и остановился. Проход перегородили две тележки с сеном, которые никак не могли разъехаться. Везущие траву Черви переругивались друг с другом, но уступать ни один не хотел. Пришлось Гаруспику поворачивать к Большому провалу, выводящему в Город. Отворив тяжёлую створку ворот, Артемий вышел в переулок между Долгим и Коротким корпусами. Мягкий желтоватый свет ударил ему в глаза. Это было не удивительно, ведь накануне квартал снова был заражён. Проредив население Города, мор, похоже, двинулся по второму кругу. А кое-где и по третьему.
От ворот Термитника к Бураху двинулся мясник, до этого стоявший опёршись спиной о стену и со скучающим видом курящий самокрутку. Подойдя к хирургу, он протянул листок с запиской и тут же ушел, скрывшись в ночлежке. В послании было следующее:
«Мы всё ещё не убили пленника, потому что он поклялся, что ему нужно передать тебе ужасно важные сведения. Это из-за быка, который появился на пустыре. Приходи скорее.
Писано с повеления.
пальчик приложен: Мать Быков.»
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 26 Mar 2009, 14:00 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

Глава получается прямо-таки огромная :( А писать её приходится отрывками. Даже не знаю когда допишу - может на днях, а может вообще нескоро.Ну да ладно. Зато сейчас вот, что...

...Дочитав послание Таи, Артемий двинулся к дверям Долгого корпуса. Ему стало интересно – какие это сведения решил вдруг сообщить Старший Ольгимский. Толкнув тяжёлую створку, Гаруспик вошёл в Термитник. По стенам ночлежки колыхались громадные тени. В свете дымных факелов сын Исидора поднялся по лестнице и вдоль мрачных провалов дверей направился к Матери Настоятельнице.
В комнате Таи было светло. По углам полыхали жаровни, возле которых прохаживались мясники. На помосте сидела дочка коменданта Тычика, а напротив неё у стенки под присмотром двоих менху, склонив лысую голову, стоял бывший боос Влад. Увидев Артемия, он встрепенулся, но с места не сдвинулся. Зато Тая явно обрадовалась его приходу и нараспев произнесла:
- Здравствуй, здравствуй, здравствуй!
- Здравствуй и ты, - ответил её Бурах. – Я могу поговорить с твоим пленником?
- Поговори, – состроив серьёзную мину, кивнула девочка. – Отчего же не поговорить? Он мало говорит.
- Не хмурь бровки, - старясь сдержать улыбку, сказал Артемий. – Тебе не идёт.
Получив разрешение, он подошёл к Старому Владу. Выглядел тот не важно. Лицо побледнело и осунулось, под глазами залегли тени.
- Видел уже быка? – обеспокоено спросил у травника Ольгимский.
- Какого быка? – растерялся Бурах.
- А…- неодобрительно протянул Влад. – Не заметил ты значит, в каком волнений людишки нынче пребывают. На пустыре появился умирающий аврокс. А Старшина-то последнего, говорят, убил. Значит, хе-хе, не насмерть убил? Или что же это? Неужели действительно, так сказать, сверхъестественное что-то?
Влад аж затрясся от беззвучного смеха.
- Постой, на каком пустыре? – взволнованно переспросил Гаруспик. – Костного столба?
- Не знаю, не знаю, - довольный собой покачал головой Владислав. – У неё вот что ли спроси, у мучительницы. А только ты осторожнее! Вдруг ловушка? Старшина Оюн-то, знаешь, он ведь с тобой поединок ведёт. Помилуй, он и такое мог устроить. Не западня ли? – задумался Ольгимский. – Похоже…
- Спасибо, боос. Это может быть очень ценно, - поблагодарил его Артемий и отошёл обратно к наблюдающей ними Тае.
- О каком быке говорит твой пленник, Мать? – спросил он у девочки.
- О Высшем. Ты слыхал о Высших? Очень важный бык, - со значением произнесла дочка коменданта ночлежки. – Он появился внезапно. Для тебя появился. Сходи и проверь. Ты должен догадаться сам, что с ним делать. Хи-хи…
- Смех тут не уместен, - слегка обиделся Артемий, ведь он и сам понимал, насколько важен живой аврокс. – Где он?
- Пустырь Костного Столба, - ответила Тая. - Там из земли торчит острая кость. Говорят, что она не растёт изнутри. Говорят, что это обломок. Суок увязла в этом месте ногой, а когда выдёргивала – отломала! Поэтому у каждой шабнак вместо ступней – острые косточки.
- И что же ты мне посоветуешь? – посмотрел на Мать быков Гаруспик.
- Совета не дам, - пожала плечиками девочка. – Зато дам ответ на вопрос, который ты захочешь мне задать: «да, конечно». В смысле: «конечно, нужен». В смысле: «нужен живым, но можно и не снимать». Думай.
- Задала задачку, - буркнул Артемий. – Пойду хоть посмотрю на него.
Попрощавшись с Таей и поблагодарив Старшего Влада, он вышел за дверь. Мимо пустых комнат Гаруспик добрался до лестницы и спустился вниз. По сырому полу от проёма к проёму сновали Черви. Больные из тех, кто не загибался в приступе мучительного удушья, провожали Артемия мутными взглядами.
Покинув Термитник, он направился к пустырю. По пути ему попалось несколько отрядов солдат. Все они были заняты одним и тем же, а именно – отстрелом и сожжением всего, что почитали заразным. Пройдя по широкой улице вдоль домов до деревянного забора, Артемий свернул к пустырю Костного Столба, и замер на месте от неожиданности. На середине пустыря лежал громадный, намного крупнее обычного, бык. Основание шеи у него было проткнуто торчащей из земли белой костью. Бока аврокса слабо приподнимались, он был ещё жив, но залитая густой кровью трава под ним свидетельствовала о том, что жить ему оставалось недолго. По сторонам от быка стояли четверо Червей. Видимо, они охраняли священное животное от солдат. Молодой хирург захотел подойти поближе и осмотреть аврокса, но едва он приблизился на пару шагов, как его тот час остановил один из Червей.
- Стой! Разве ты не видишь? Он умирает. Походить нельзя, трогать тоже, - пророкотал старый одонг, загораживая быка собою. – Даже не пробуй, не выйдет. Тебе нельзя касаться его. Ты пока что не Старшина, не Служитель.
- Зачем он тут? – не отрывая сосредоточенного взгляда от аврокса, поинтересовался Бурах. - Откуда взялся?
- Дети почувствовали его, - продолжал Червь. – Маленькие уже знают, что делать. У них спрашивай. Они наследуют землю. У тебя есть и другие порученные, кроме этого – все они связанны одной нитью. Узнай у своих порученных, узнай у детей.
- У каких именно? – не понимающе посмотрел менху на одонга.
- Спроси всех, Кровный, - в ответ зашелестел Червь. – Спроси, что думает дочка могильщика, та, чьим голосом говорят прорастающие травой сквозь кожу Бодхо. Спроси, что думает мальчик-разведчик, кто изучил тело Города, кто знает, на каком месте какой дом растёт, кто догадывается о скрытых связях. Спроси, что думает сиротка, чьим голосом говорит Земля, кто никогда не соврёт, кто любит слушать больше, чем говорить. Скажи мне, как они распорядятся судьбой этого Высшего, тогда я дам тебе его кровь. А я тебе скажу, что сюда уже приходили Двудушники. Их вожак, отщепенец, защитник зверей, слабых и маленьких порождений Бодхо, точно имеет о нём своё мнение.
- Ноткин, - кивнул Гаруспик. – Я спрошу их всех, одонг, и вернусь к тебе.
- Иди, а мы посмотрим за Великим, - произнёс Червь. – Мы не дадим ему умереть до твоего прихода.
Отвернувшись от печального зрелища умирающего аврокса, сын Исидора вышел с пустыря и отправился к дому Спички, благо сорванец жил совсем недалеко отсюда. Перейдя дорогу, травник свернул в проход между домами и через двор вышел на соседнюю улицу. В паре метров от него возвышался двухэтажный дом, в котором обитал Спичка. Дверь, как всегда, была не заперта, и Артемий вошёл. Верх безрассудства – держать дверь открытой, когда по кварталу ходят мародёры. Впрочем, было сомнительно, чтобы мальчишка имел ключи от этого дома. А бандиты итак наверняка знали, что поживиться здесь нечем. Протопав по коридору мимо сундука, поставленного зачем-то на строительные леса, Бурах оказался в комнате Спички. Как ни удивительно, но тот оказался на месте. С хмурым видом он сидел на своей старой кровати и созерцал жука, ползущего по тумбочке в свете керосиновой лампы.
- Эх, - не смотря на вошедшего, вздохнул он. – Но мне никак нельзя выходить. Даже я понимаю, дело гиблое. А тут ещё Капелла строго-настрого запретила…
- Привет, - махнул ему рукой Гаруспик. – Я только что видел быка на пустыре Костного Столба. Это Высший.
- Ууу! – завистливо взвыл Спичка, и хлопнул кулаком по тумбочке, отчего жук с неё свалился. – Почему я не вижу! Сколько раз я караулил ночью в Степи, хотел увидеть, как Одонги приводят Высшего! И ни разу, ни разу не видел его, а тут! Эх…А что, он очень большой?
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 26 Mar 2009, 14:01 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

- Скажи лучше как с ним быть, - спросил паренька Артемий. – Он умирает.
- Вылечи его! – подпрыгнул на кровати Спичка. – Ты же доктор. Сними с кола! Вот почему у меня голова с утра заболела!
- Вот как? – обеспокоено посмотрел на него Гаруспик, квартал-то накануне был заражён.
- И думаю, не у меня одного! – оживлённо размахивал руками мальчишка с прозвищем Поползень. – Аврокс – священное животное. То, что с ним творится – на всё распространяется. А ты думал, если Старшина так и ритуал должен знать? Чему тебя только отец учил! Эх… «служитель»!
- Ну-ка цыц! Без тебя знаю, - притворно обиделся менху. – Спасибо за помощь, а мне пора ещё кое-кого навестить.
Под завистливым взглядом Спички, Бурах покинул дом и пошёл вдоль главной улицы Кожевного квартала. Направлялся он к кладбищу. Возле Термитника менху повернул к Сырым застройкам. По пути заскочив в лавку, он купил там за бешеные деньги сухарей, хлеба и молока, и сейчас жевал всё это на ходу. Вскоре, миновав кордон с солдатами, Артемий добрался до конца квартала. Обогнув невысокий забор из жердей, он зашагал по тропинке к каменным воротам городского погоста. Дверь сторожки скрипнула несмазанными петлями, когда травник входил вовнутрь. Однако дочки смотрителя в сторожке не оказалось. Вместо неё на полу сидела незнакомая девочка с веснушчатым лицом и рыжими волосами.
- Ну? Ласка уже у Капеллы?- нетерпеливо поинтересовалась она у Гаруспика.
- А она ушла к Капелле? – в свою очередь полюбопытствовал у девочки Артемий.
- Тут такие ужасы творятся…- вздрогнув, поведала маленькая собеседница. – В общем, на её месте, я бы сразу к Капелле пошла – если уж она покинула свой уютный маленький домик. К кому же ещё идти? Только туда.
- Проверим у Капеллы, - согласился сын Исидора и покинул сторожку.
Не теряя времени, он направился по рельсам в сторону Станции. Зачем, интересно, Ласке понадобилось покидать своё безопасное Кладбище? Артемий не помнил, чтобы эпидемия хотя бы раз добиралась до могил. Болезнь предпочитала жилые районы.
Оставив за спиной издающие глухой и унылый скрежет Заводы, травник прошёл по мосту к складам. По дороге он решил заглянуть к Ноткину, чтобы узнать его мнение об авроксе. Обогнув вагоны, Бурах спустился к Южными складам и среди сараев, отыскал штаб Двоедушников. Мальчишки – разведчики заприметили его издалека. Едва хирург подошёл к Замку, как двери перед ним распахнулись. На этот раз детей внутри оказалось мало. На верху переговаривалась кампания мальчишек, да две девчонки сидели на ящиках у дверей и любовались светом фонаря. Артемий прошёл прямо к Ноткину. Тот сидел за своим столом, отложив в сторону карту Города с отмеченными заражёнными кварталами, и явно поджидал Гаруспика.
- А я насчёт быка к тебе пришёл, - сообщил ему травник.
- Ну конечно же! – нисколько не удивившись, воскликнул атаман Двоедушников. - Ты уже знаешь, что случилось? Надо убрать кол!
- Ты-то что так разволновался? – стало интересно Артемию.
- О-о, волнение моё понятное! – с горящими глазами откинулся на спинку стула Ноткин. – Это будет наш самый драгоценный зверь, божественное животное! Да если под нашей опекой будет этакий зверюга – никакой Хан не посмеет нас тронуть! Мы из уличной банды превратимся в храмовую охрану.
- Это серьёзно, - согласился с ним Бурах. – Так какую судьбу ты бы предназначил этому быку?
- Должен жить, во что бы то ни стало! – грохнул по столу вожак Двудушников. – Любой ценой! Да хоть трава не расти, я первый за него жизнь положу! А ты сделай так, чтобы кол у него из головы выдернуть. Обещаешь?
- Ясна твоя позиция, - констатировал молодой хирург.
- Обещаешь? – с нажимом повторил Ноткин.
- Обещаю, - успокоил его Артемий. – Сиди тут. Носу на улицу не высовывай.
Грозно посмотрев сверху вниз на парня, он пробрался обратно к выходу из штаба Двоедушников. Оставалось ещё расспросить Ласку и Мишку. Покинув склады, Бурах вышел к Станции. Здесь он повернул к жилым кварталам и, пройдя мимо здания Вокзала, вошёл в квартал Жерло. Городской сквер нынче пустовал. Парочка военных, облюбовав каменный бортик на границе кварталов, прицельно стреляла оттуда по крысам. Завидев, Гаруспика они неохотно прекратили это занятие, предоставляя ему возможность пройти в Утробу. Менху спустился по лесенке и пошёл к особняку «Сгусток». Двери ему открыла сама Капелла. Пропустив его внутрь, она обрадовано сообщила:
- Ты как раз вовремя, я уже хотела послать за тобой. Ты выручишь меня ещё раз? Мы опять дождались дурных новостей. Но я уже ничему не удивляюсь. Каждый, кто должен выжить в конце, сейчас подвергнется опасности.
- Кто на этот раз? – спросил у неё Артемий.
- На этот раз Клара посетила Мишку…
«Забодай меня аврокс», - ругнулся про себя Бурах. – «Совсем забыл, я ведь пообещал ей, что зайду».
- …и теперь Мишка хочет выйти наружу! – продолжала рассказывать Виктория. – Она к ней пришла, сделала что-то дурное. Теперь Мишка забеспокоилась, я это чувствую.
- А что конкретно с ней случилось?
- Да, не знаю я! – в отчаяние ломала руки Капелла. – Может быть, и ничего. Но я чувствую, что Мишка пребывает в большом беспокойстве. Её ведь сказками не напугаешь. Она сама напугает кого хочешь.
- Почему же ты тогда так беспокоишься за неё? – спросил Гаруспик.
- Когда Мишка вырастет, она заменит собою Сабурову, - серьёзно ответила ему дочка Влада. – Она умеет слушать Землю. Из неё получится хорошая Земляная Хозяйка – тут никакой Крысиный Пророк грязи не нанесёт. Мишка чистая.
- Хорошо, я зайду к ней. Мне по пути, - согласился Артемий, обшаривая взглядом комнату Капеллы. – А Ласка значит, не у тебя?
- Её же схватили солдаты, - побледнела Виктория. - Это опять проклятая Клара виновата! О, попадись мне она!
- Солдаты? – удивился травник. – Это ещё что за новости?
- С утра на Кладбище пришли санитары с огнемётами, - принялась торопливо объяснять Капелла. – Туда как раз стали везти мёртвых из Термитника. Она не разрешила им жечь тела. Те озверели, сказали, что из-за таких вот, как она, их люди и погибают.
- Так где же сейчас девочка?
- Может быть, Полководец прикажет её освободить, - предположила дочка Старшего Ольгимского. – А где военные содержат арестованных? Наверное, там же, в Управе.
- Тогда я побежал, - коротко ответил Гаруспик.
Скорым шагом он покинул «Сгусток» и отправился к Управе. Обогнув особняк, он в быстром темпе прошёл по дороге уворачиваясь по пути от летящих на него заразных облаков и приблизился торцу казённого здания с облетевшей побелкой на стенах. Артемию не хотелось представать перед генералом в таком запыхавшемся виде, поэтому он прижался к какому-то плакату на стене, и отдышался. Придя в себя, последний из таглура Бурахов свернул за угол и сообщил стоящим на карауле военным о своем желании посетить генерала Блока. Через минуту, получив разрешение, он вошёл внутрь и предстал перед Полководцем. В полумраке комнаты неподалёку от генерала на ящиках с боеприпасами сидела Клара. По-видимому, они о чём-то разговаривали перед его приходом. Артемий в удивлении переводил взгляд с военного на девчонку.
- Я внимательно слушаю тебя, хирург, - прервал затянувшуюся паузу Александр.
- Я ищу девушку, почти ребёнка, - опомнившись, сообщил Полководцу Гаруспик. – Её зовут Ласка.
- И что? – холодно спросил Блок.
- Это дочка кладбищенского смотрителя, - пояснил менху. – После его смерти она сама ухаживает за умершими. Её должны были привести сюда солдаты!
- Тут не сиротский приют, врач! - рассердился Полководец. – Или ты думаешь, что всех потерянных сироток нужно искать в армейском штабе? По какому случаю, ты обращаешься с такими вопросами ко мне?
- Она не пустила солдат на кладбище, - повысил в ответ голос Артемий. – Наверное, они собирались жечь тела по твоему приказу. Ласка могла пострадать.
- Ко мне в последнее время постоянно приходят люди и просят сжечь то одного, то другого. Этому не бывать! Клара – святая…
- Нельзя жечь тела, - произнесла за спиной Полководца Самозванка. – Это дурно.
- …Вы сожгли её сестру, - продолжал Александр, – в самый первый день. Это правда?
- Понятие не имею, - отмахнулся Бурах. – Но Ласку увели огнемётчики за то, что она не пустила их на Кладбище.
- Проклятие! – дошло наконец до генерала. – Так они собрались выжигать Кладбище? Я не отдавал такого приказа. Если эта смотрительница помешала произволу – она хорошая девушка. Она честно исполнила свой долг, действовала решительно и мудро. Верно, Клара? Это вполне добродетельно.
- У кого она может быть? – резко спросил Гаруспик.
- …Огнемётчики находятся в ведении капитана Лонгина, - не раздумывая, ответил ему генерал. – Найдёшь его возле орудия. Вагон для офицеров стоит особо. Отыщешь свою смотрительницу – скажи, что я приказал её отпустить за отсутствием состава преступления. Пароль – «четыреста тринадцатый». Торопись.
Артемий кивнул и вышел из Управы. На этот раз он решил пойти в обход заражённого квартала Утроба, и свернул к Театру. Но как назло, район Сердечник тоже подвергся эпидемии. Травнику пришлось снова уворачиваться от плавающих облаков заразы и надоедливых крыс. В конце квартала к нему вдобавок привязалась призрачная фигура в коричневом плаще, от которой пришлось спасаться поспешным бегством.
«Чтобы я ещё раз…да по заражённому кварталу…нет, увольте», - влетая в городской сквер, думал Артемий.
Пересечь сквер было делом пяти минут, и вот он уже вышел обратно к Станции. Шагая под козырьком крыши Вокзала, он добрался до стоящих на путях вагонов. Миновав вагончик Мишки, Гаруспик направился к расположившемуся вдали новому армейскому вагону, возле которого переминались с ноги на ногу двое солдат.
- Я к Лонгину от генерала Блока, - бросил им на ходу Бурах, и вошёл внутрь.
На деревянных стенах висели ружья и стояли ящики с патронами. Из противоположного конца вагона на вошедшего уставился вояка с нашивками капитана на куртке. За его спиной маячило бледное лицо Ласки.
- Слушаю, - произнёс офицер.
- Я пришёл за девочкой, - объявил ему сын Исидора. – Приказано отпустить.
- Чей приказ? Покажи, - с недоверием в голосе потребовал Лонгин.
- Приказ генерала Блока, - отчеканил Гаруспик. – Четыреста тринадцатый.
- Хм, - недовольно нахмурился капитан, идея отпустить девочку ему явно не понравилась. – Я готов отпустить её, если ты за неё поручишься. Пусть подтвердит прямо тут, что больше не будет мешать моим солдатам. Под страхом ареста.
- Я ручаюсь, - пообещал Артемий. – Сейчас она это подтвердит.
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 26 Mar 2009, 14:02 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

Лонгин отошёл в сторону и пропустил хирурга к дочке смотрителя.
- Ты уже знаешь что случилось, - как ни в чём не бывало спрыгнула с ящика ему на встречу Ласка. – Высший на пустыре! Пока я здесь, я даже не посмотрела на него!
- Мне нужно тебя отсюда вытащить, - перебил её Бурах.
- Я не дам им жечь! – с яростью, которой от неё нельзя было ожидать, воскликнула дочка смотрителя. – Пусть и не пытаются! Как можно жечь то, что нужно положить в землю? Как же тогда жить потом? Как они прорастут? Как вернутся к Солнцу? Тело священно! Жечь – это же ещё хуже, чем резать! Нельзя жечь тех, кто умер!
- Послушай, - заставил её посмотреть в глаза Артемий. – Они скоро уйдут. Ты должна дать слово, что не будешь им мешать.
- …Хорошо, - судорожно вздохнула Ласка. – Я успокоюсь, если ты не дашь им сжечь самое важное тело. Понимаешь о чём речь? Тело Высшего. Иди к Столбу. Увидишь ребус. Это для тебя нарисовано.
- Я был там, - ответил ей сын Исидора. – Я хотел только узнать твоё отношение.
- И успокой Двудушников! – поспешно добавила девочка. – А то они хотят сами охранять зверя.
- Уже успокоил, - сказал Бурах, и, повернувшись к капитану, громко спросил. – Вы слышали её слова? Она больше не будет препятствовать вам.
Лонгин хмуро кивнул и выпустил их обоих из вагона офицеров. Вместе они дошли до жилища Мишки, где Ласка попрощалась и отправилась к своей сторожке, а Артемий постучал в дверь старого вагончика. Услышав тоненькое «войдите», он зашёл внутрь.
На серой полке, укреплённой на стене вагончика, стояла керосиновая лампа, а возле неё почти прижавшись носом, сидела Мишка.
- Холодно тут. Нужно печку, - пожаловалась она.
- Не понимаю, как ты тут зимой живёшь?- согласился с ней травник. – Ты знаешь, что на пустыре Костного Столба лежит бык?
- Знаю, - кивнула малышка. – Мне куколка рассказывала, пока не ушла. Больно ему. Он скоро совсем кончится, бедный.
- Он умирает? – переспросил у неё Гаруспик.
- Он не настоящий Высший, - пояснила Мишка. – Тот, кого убили четыре дня назад, был последним.
- Значит, это морок?- предположил Артемий.
- Он не настоящий, но живой, - помотала головой девочка. – Нужно снять его с кости. Его же проткнул острый кол в голове! Надо снять обязательно. Ему больно, и нам больно.
- Понятно, - пробормотал менху.
- А она не вернулась… – грустно произнесла малышка.
- Кто? – запнулся возле самых дверей Гаруспик. – Клара?
- Куколка. Не Клара, - шмыгнула носом Мишка. – Куколка моя ушла гулять. Представляешь? Наверное, за едой. Ей же есть было нечего. Это я виновата…
- Это Клара её унесла? – развернувшись, спросил менху.
- Нет, она сама ушла, - покачала головой девочка-сирота. – Она голодная.
- Куда?
- Наверное, есть травки, которые растут возле бычьих могильников, - рассказала Мишка. – Знаешь? Лежачие камни с рогатыми головами.
- А что тебе эта куколка? – поинтересовался Бурах.
- Мне оставили её мама и папа, - не поднимая головы, ответила девочка. – Это она слушает Землю. Я сама почти не умею. А она мне всё рассказывает. Она хорошая.
- Так, у какого именно из камней она э-э-э…гуляет? – деловито спросил Артемий.
- Я точно не знаю, - задумалась Мишка. – Но там ходили Черви. Где Черви, там и травки.
- Сиди тут, - строго сказал ей Гаруспик, поворачиваясь к выходу. – Принесу тебе куколку.
Закрыв дверцу вагончика, Артемий направился к высоким камням, видневшимся вдали на холме. По пути ему пришлось огибать орудия военных расставленные тут и там на рельсах. Дойдя до холма, хирург поднялся вверх по склону к основанию трех острых скал, вертикально торчащих из земли. Куколки вокруг камней не было. Зато среди обычных трав произраставших на холме обильно росли савьюр, твирь и белая плеть. Не забывая поглядывать по сторонам, Гаруспик начал спускаться к болоту вслед за лечебными травами. Вскоре ему пришлось пробираться через камыши с островка на островок. Твирь уводила Артемия всё дольше в топь, и если бы здешнее болото было хоть чуть-чуть опасным – он бы подумал, что это степные духи пытаются заманить неосторожного человека в ловушку. Однако утонуть в мелкой стоячей воде при всём желании было не возможно. Бурах срывал очередной мясистый лист савьюра, когда его взгляд вдруг натолкнулся на грязный тряпичный комок, валявшийся в камышах неподалёку. Травник подошёл поближе и поднял комок с земли. Это оказалась уродливая кукла с пуговицами вместо глаз.
«Похоже, эта та самая ненаглядная куколка Мишки», - посмотрел на неё Артемий и положил в карман. – «Что ж, выглядит она вполне сытой».
Вскинув набитый травами мешок на плечо, Гаруспик пошёл обратно к вагончику Мишки. Вскоре он выбрался на берег, прошагал мимо армейских вагонов и добрался до жилища девочки-сироты.
- Твоя куколка? – спросил он с порога у малышки.
- Моя! - обрадовалась Мишка. – Бедная. Ты так устала. Ты покушала?
- Ну, бери её? – протянул куклу Артемий.
Мишка бережно взяла свою куколку и принялась гладить. Затем она повернулась к полке, взяла с неё какой-то пузырёк и вручила Гаруспику.
- На вот тебе. Это не простой пузырёк. Тут кровь. Ты из неё лекарство делаешь, - пояснила она в ответ на недоумённый взгляд молодого хирурга. – Сделай себе. Не бойся. Она ничья.
- Откуда ты это взяла? – удивлённо произнёс Бурах.
- Набрала в лужице под Башней, - ответила сирота. – Когда искала куколку. Там, наверное, уже целое озеро. Земля набрякла. Я почувствовала. Я подумала, что куколка пошла её пить.
- Ай да куколка у тебя! – одобрительно посмотрел на куклу Артемий. Средних размеров озеро подобной крови его вполне устраивало. Вот только откуда оно там взялось?
- Она хорошая, - согласилась с ним Мишка. – Никому зла не делает. А там ещё есть. Сходи да проверь.
Сын Исидора поблагодарил девочку и покинул вагон. По золотистой в лучах вечернего Солнца Степи, не сильно отдаляясь от Города, он шёл к Многограннику. Вскоре Артемий перебрался через прохладные воды Глотки и свернул к кварталу Створки. В тёмнеющем воздухе запахло сырой землёю. Квартал был заражён, а возле его ворот матово переливалось белёсое облако. Создавалось впечатление, что оно поджидает неосторожного путника с целью наброситься и заразить. Гаруспику оставался только один выход. Толкнув дверь ближайшего дома, он влетел внутрь и, пробежав его насквозь, выскочил с парадной двери уже в Створках. Оказавшись на улице, он, не сбавляя темпа, побежал по направлению к «Омуту».
«Надо бы заглянуть к Бакалавру, рассказать о Старшине», - вспомнил на бегу менху и свернул к дверям поместья Евы Ян.
Распахнул дверь сам Даниил. Втащив Бураха внутрь, он тут же принялся за расспросы.
- Ну наконец-то! Что ты узнал, Артемий? – был первый его вопрос.
- Старшина рассказал мне об удурге, - присаживаясь на диван, поделился Гаруспик. – Это – Поселение.
- Он…- запнулся Бакалавр, - …точно сказал тебе именно так?
- Да, - кивнул травник.
- Но у меня сложилась совсем другая версия? – медленно произнёс Данковский.
- Какая же? – посмотрел на него менху.
- Я предполагаю, что таинственным знаком в завещании Исидора обозначен Симон Каин, - выдал в ответ Бакалавр. – Друг твоего отца. Сверхчеловек. Создатель этого города, проектировщик обитаемых миров.
- Абсурд, - фыркнул Артемий. – Удург не может быть человеком. Это тело, вместившее в себя мир.
- Каждый человек в определённой степени – целый мир, - осторожно возразил Даниил. – А Симон Каин больше, чем кто бы то ни было заслужил, чтобы о нём говорили так. Он был больше, чем человеком. Да и уместно ли пока говорить о нём в прошедшем времени.
- Мне не по душе твоя версия, - сумрачно взглянул на Бакалавра Гаруспик. – Мне кажется, ты лукавишь, ойнон.
- Напротив. Я хочу узнать, какого мнения о моей версии дочка Ольгимского, Капелла, - решительно ответил Данковский. – А так же человек, к которому мне вообще путь заказан – Катерина Сабурова. Я хочу всесторонне изучить гипотезу. Мария может быть предвзятой. Спроси этих женщин, Артемий. Тебе они ответят.
- О чем же мне их спросить?
- Спроси – может ли Симон быть удургом, - уточнил Бакалавр. – Пусть ответят: да или нет. Они не простые штучки. Кажется, им про нас всё известно, на много ходов вперёд. Вот только известность эта решена конкретики. Глядят далеко, хотя видят мало. Но они поймут, о чём речь.
- Будь по-твоему, ойнон, - неохотно согласился Бурах. – Спросить нетрудно.
Поднявшись с дивана, он прошёл в коридор и вышел из коттеджа «Омут». На улице темнело. Солнце почти полностью опустилось за горизонт, и только в траве у Многогранника можно было ещё заметить отражение его лучей.
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 12 Apr 2009, 11:21 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

Как обычно, быстро ничего не получилось, поэтому окончание десятой главы я дописал только сейчас.

...Приблизившись к Многограннику, Гаруспик сразу заметил небольшую багровую лужицу, темнеющую на каменной площадке у основания лестницы. Да, Мишка не обманула. Кровь не выглядела человеческой. Похоже, она была той самой. Артемий присел на корточки, снял с плеча мешок и наполнил этой кровью глиняный сосуд. Убедившись, что нигде в окрестностях Башни больше не виднеется ни одного подобного «озера», менху развернулся и пошёл к мосту через Глотку. Вот ещё одна загадка – откуда священная кровь аврокса могла взяться перед Многогранником? Не дети же её туда принесли…Впрочем, стоит спросить об этом Мишку. Может быть ей что-то известно.
Наследнику таглура Бурахов не оставалось ничего иного, как снова направился в гости к девочке-сироте. Перейдя через мелкую речку, он свернул в сторону видневшегося неподалёку ржавого здания Станции. Через несколько минут Артемий миновал скелет лестницы-в-небо алый в лучах заходящего солнца, вышел за забор, отделяющий Город от Степи, и, прошагав по железнодорожным путям, оказался перед вагончиком Мишки. Взобравшись на нагромождение из ящиков и бочек, молодой хирург отодвинул дверь вагончика и вошёл. Девочка сидела на кровати и возилась со своей куколкой.
- Точно. Есть там кровь. Как это понимать? – поинтересовался у сиротки Бурах.
- Видишь, я же тебе говорила! – оторвавшись от своих ухаживаний, довольно ответила Мишка. – А ты не верил.
- Но откуда она там взялась? – не скрывая удивления в голосе, спросил Артемий.
- Не знаю, это уже не в первый раз, - пожала плечиками девочка. – Когда мы жили в Башне, то думали, что это злой знак. Мы сразу начинали играть в «Болото» и в «Покрывало».
- А ты сама, что об этом думаешь?
- В Бойнях знают, наверное, - неуверенно предположила Мишка. – Вся кровь оттуда берётся. Они даже делают из крови колбасу. А нам запрещено думать про Бойни. Вот.
- Да-а, - протянул Гаруспик. – Похоже там все ответы. Я, пожалуй, пойду – дела.
- Угу, - рассеянно кивнула малышка и переключилась обратно на куколку.
Артемий вышел в прохладные сумерки. На улице окончательно стемнело. Окружающий воздух будто покрыла серая пелена, скрадывающая резкие детали и оставляющая взамен лишь тёмные силуэты. Гаруспик обошёл Вокзал с правой стороны и отправился с поздним визитом к Капелле. На ходу он думал о том, что сказала ему девочка-сирота. Из всей этой истории можно было сделать несколько выводов. Но что-то ему подсказывало, что с этим лучше не торопиться. «Пока просто учтём факты», как говаривал наш добрый друг Бакалавр…
На улицах зажглись фонари. Сын Исидора подошёл к дверям особняка Ольгимских. На вежливый стук ему невежливо посоветовали посмотреть на часы, если таковые у него имеются, однако дверь открыли. Пробурчав что-то о том, что в такое время одни головорезы по улицам шатаются, старый слуга запер за Артемием дверь и проводил его в комнату Виктории. Капелла сидела за столом и читала объёмистого вида книгу. Поздний приход Гаруспика её удивил, но она постаралась скрыть своё удивление.
- Ответь мне, Капелла, - с порога комнаты спросил Бурах. – Можно ли сказать, что Симон – удург, высшее существо?
- О нём самом я бы так не сказала, - отложив книгу, покачала головой дочка Ольгимского. – Всё-таки он родился человеком, а удург и человек разные вещи. Вот если бы Симон пережил второе рождение, и его дух воплотился в новом теле – совершенном, огромном; в теле, которое было бы вместилищем для других людей – тогда да! Несомненно.
- Может ли такое быть на самом деле? – заинтересовался Гаруспик.
- Сомнительно, - нахмурившись, ответила Виктория. – Но теоретически – да, может. Ты ведь говоришь о наших понятиях и поверьях, правда? Сейчас мы называем словом «удург» не тоже самое, что имели ввиду степняки. Теперь, говоря «удург» - мы имеем ввиду идею.
- Ты думаешь, мой отец употребил это слово в таком значении, когда обозначил его длинным тавро? – всерьёз забеспокоился Артемий.
- Ах вот ты о чём…Нет, конечно, нет! – уверенно покачала головой Капелла. – Твой отец наверняка имел ввиду то самое, что в степных мифах. Но ведь таких существ уже не осталось. Думаю, что их никогда и не было.
- А ты говоришь…- разочарованно выдохнул Гаруспик.
- Если их не было прежде, может быть, они появятся в будущем? Как знать, всё бывает.
- А скажи – Старшина может соврать? – успокаиваясь, спросил сын Исидора.
- Не знаю, - задумалась Виктория. – Полагаю, что не может. Если он не захочет говорить правду, он просто уйдёт от ответа.
- Он опасен?
- Очень! – воскликнула дочь Влада. – Говоря с ним, ты рискуешь каждое мгновение. Мне кажется, он только и ждёт случая, чтобы покончить с тобой. Но он сам не решается. Ждёт разрешения…
-Буду иметь ввиду, - мрачно кивнул сын Бураха. – Спокойной ночи.
Распрощавшись с Хозяйкой детей, он покинул особняк «Сгусток». По пустынным улицам молодой менху, последний представитель древнейшего таглура, пошёл к северному мосту через Жилку. Оттуда было ближе всего до поместья коменданта. Оставив за спиной Управу, где по ночному времени стоял усиленный караул из отряда солдат, затем ещё одну лестницу-в-небо - так и не выяснил, кому и с какой целью пришла в голову идея построить эти нелепые сооружения – Артемий пересёк речку. Через открытые ворота, он проник в сад Сабуровых. Поднявшись на невысокие скупени, он подошёл к задней двери «Стержня». Костяшками руки менху постучал по стеклу и, не дожидаясь приглашения, которого могло и не последовать, вошёл внутрь. Катерина его приходу совершенно не удивилась.
- Чего ты хочешь, Потрошитель? – равнодушно спросила она.
- Я хочу знать, кто – удург, которого оберегал мой отец, - двинулся в сторону Хозяйки Гаруспик. – Говори прямо!
- Я не могу сказать тебе прямо, - скользя взглядом по комнате, слабо ухмыльнулась Катерина.
- Скажи как есть, - не отступил Бурах.
- Я знаю несомненно, что твоя жертва – женщина, - прикрыв глаза, тяжело выдохнула супруга Александра. – Красивая женщина. Женщина, которая уже любит тебя. Довольно тебе этого?
- Причём тут это? – слегка опешил Артемий.
- Жертва должна соответствовать…- нехотя пояснила Катерина.
- Значит, мой удург – человек?
- Бывают люди больше, чем люди, - вздрогнув, как от холода, произнесла Хозяйка. – А теперь оставь меня. Мне страшно в твоём присутствии. Ты пахнешь кровью.
- Прощай, - ответил ей Гаруспик, и вышел за дверь.
Обогнув дом коменданта, он оказался в Кожевном квартале. Через переулки между домами, травник добрался до главной улицы. Прошагав до дома отца, он свернул к Пустырю. Возле костного столба всё ещё стояли черви, бережно охранявшие аврокса. Сын Исидора подошёл к громадной туше, чьи бока еле заметно вздымались от дыхания Высшего.
- Видишь? Он умирает, - обратился к Артемию старый Червь. – Что сказали дети, наследники, органы Белой Хозяйки?
- Нужно снять тушу с кола, - уверенно ответил менху. – Я хочу это сделать.
- Это так. Ты решил, Служитель, - склонился перед ним Червь. – Приходи завтра. Мы поддержим в нём жизнь. Завтра на рассвете придут помощники. Они помогут убрать его.
- А как вы поддержите в нём жизнь? – полюбопытствовал хирург.
- Мы дадим тебе крови, - сказал одонг.
Порывшись в кармане своей пыльной одежды, он достал пробирку с густой кровью.
- Сделаешь к завтрашнему из неё панацею. Она может понадобиться.
- Будь по-твоему, - кивнул Гаруспик и убрал кровь в рюкзак.
Закончив разговаривать с Чёрвём, Артемий отошёл от белеющей в ночной темноте кости и страдающего на ней аврокса. Он пересёк Пустырь и вышел с противоположной стороны в квартал Жильники.
«Он тяжел, этот бык», - размышлял хирург, проходя мимо коттеджа Анны Ангел. – «Нужно устранить острую кость и восстановить кровопотерю. Одонхе обещают, что завтра на пустырь явятся помощники. Они помогут снять быка с острия».
Гаруспик прошагал по мосту и углубился в квартал Утроба. В окнах Капеллы всё ещё горел свет. Артемий миновал особняк и поднялся по ступеням уличной лестницы. Когда он проходил возле ограды Театра, ему отчётливо послышались звуки музыки и голоса, исходившие из каменного здания. Неужели Бессмертник даже сейчас проводит свои представления? Интересно для кого…для мертвецов надо полагать. Поёжившись от своих мыслей, сын Исидора по траве спустился к речке. По мостику он перешёл журчащую, как ни в чём не бывало Глотку, и поднялся к дверям особняка Евы Ян.
- Ну что же, я поговорил с обеими Хозяйками, - входя в прихожую, поведал Бакалавру Гаруспик.
- Капелла уже Хозяйка? – поморщившись от тяжести, повесил на вешалку, протянутую ему кожаную куртку Даниил. – Впрочем, неважно, несущественно. Так каков же ответ? Может Симон быть удургом? Хотя бы возможность такая есть?
- Есть, - сознался Артемий. – Но это ни о чём не говорит.
- Что ж, значит игра стоит свеч, - удовлетворённо кивнул Бакалавр. – Хоть это и будет рискованно. Придётся поставить на кон свою репутацию у грозного победителя в битве при Шхерах.
- Тебе- то какая тут выгода? – поинтересовался у Даниила Бурах.
- Ключ к разрешению этих противоречий – в Башне, которую вы называете Многогранником. Ясно уже, что она – не то, чем притворяется для посторонних.
- И причём тут удург моего отца? – не понял Гаруспик.
- Мне осталось проверить эту теорию с точки зрения оптики, - решительно произнёс Бакалавр. – Я должен быть уверен, что это не пустое суеверие. Я изучу Многогранник изнутри, а ты – в обмен на это – найди доказательство того, что подземные капилляры имеют именно такую форму, какой она видится мне.
- Опять тебе нужно в Бойни? – проворчал Бурах.
- Не забывай, что моя задача – найти источник заразы. Тебя не пускают в Башню, меня – в Бойни. Давай помогать друг другу, - ответил Даниил. – Завтра я пришлю тебе весточку. Договоримся.
- Вот завтра и поглядим, - кивнул Гаруспик и снял куртку с вешалки.
Закинув мешок на плечо - тот предательски звякнул склянками с кровью – травник покинул «Омут». Промчавшись через заражённый квартал до моста, он пересёк речку и через дыру в заборе выбрался в Степь. Здесь хотя бы ни стоило опасаться облаков заразы, не особенно-то заметных в темноте. Обогнув бдительно охраняемую гаубицу Полководца, Артемий спустился к Болоту и вброд перешёл на другую сторону. Пробило полночь. Возле пылающего сигнального костра, менху взобрался на железнодорожную насыпь, миновал забор Заводов и спустился к дверям Машинного цеха. Отперев ключом дверь, он вошёл внутрь и зажёг свет, а вместе с ним и аппарат для перегонки трав. Затем он вынул из мешка савьюр с твирью и принялся готовить настои. Все его предыдущие запасы закончились, а к утру ему требовалась панацея для Червя. Оставив чан с травами медленно кипеть и выпариваться, сын Исидора подошёл к столу. Достал из мешка пробирки и сосуд с кровью и расставил их на деревянной поверхности возле пахнущего ржавым железом аппарата. Подтащив к столу сундук, он сел на него и опёршись щекой о руку, принялся ждать.
«Действительность раскалывается надвое!», - размышлял он. – «Две противоречивые истины скрываются за проклятым знаком. Дух Всечеловека Симона заключённый в зеркальном корпусе Башни или Город, выкормленный Землёй, слепленный по подобию Боса Туроха. Вот два удурга, и нет иных.»
Голова Артемия сползла по руке на стол. Он спал.
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 18 Apr 2009, 13:47 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

Глава 11: Как призывают Служителей…

- Как ни повернись, придется чем-то
пожертвовать.
- Разрушение неизбежно, чуда не
произойдёт.
- Кровь прольётся в любом случае.
Надежды нет…
…Хм, вот как они рассуждают, видишь?
Не на что было и рассчитывать.
Каждому остаётся исполнить своё
предназначение. Посмотрим у кого из них
это получится лучше…


Проснулся он резко. Неприятно. Дистиллятор отчаянно дрожал и угрожающе шипел. Вода, залитая в него для приготовления настоев, давно уже выкипела и теперь пыталась вырваться наружу. Артемий живо вскочил из-за стола, подбежал к перегретому агрегату и затушил под ним огонь с помощью ржавой воды, находящейся возле полки, в старом бидоне. Дождавшись, когда дистиллятор прекратит издавать неестественные для неодушевлённого предмета звуки, Бурах подошёл к агрегату, надел толстые кожаные перчатки и осторожно снял крышку. Воздух в лаборатории мгновенно наполнился клубами пара, насыщенного ядрёным запахом твири. У сына Исидора защипало глаза, но он всё же заглянул в дистиллятор в надежде найти там остатки сконденсированного настоя. И он не ошибся – на самом дне чана плескалась янтарная жидкость, не много, но, судя по концентрации, её смело можно было разбавлять водой в пропорции стакан на ведро. Вылив настой в одну из приготовленных заранее бутылочек, Артемий закупорил её крышкой и положил в сундук. Сна уже не было ни в одном глазу. После такого интенсивного пробуждения лечь и снова заснуть не представлялось возможным. Чтобы не тратить время попусту Гаруспик решил с утра пораньше наведаться в Бойни. Проверив перезаряжено ли оружие, он вышел на улицу.
В предрассветной мгле травник сразу заметил бурые наросты плесени на стенах окружающих цехов. Ночью мор перебрался на Заводы, единственными обитателями которых в это время были Артемий Бурах и солдаты, поставленные на ночное дежурство. Внимательно осмотревшись по сторонам – ни летит ли на него какое-нибудь заразное облако, Гаруспик достал ключи и повернулся, чтобы запереть за собой дверь Убежища. Взгляд его наткнулся на списанный листок, старательно приклеенный чем-то липким к металлической стенке. Сорвав со стены послание, сын Исидора прочитал:
«Прежде, чем идти в Бойни – непременно зайди ко мне. Я буду в сторожке у Ласки. Сегодня тебя попытаются обмануть и убить. Я подскажу тебе, как остаться в живых и заставить врагов угодить в их собственную ловушку.
Клара»
Любопытно, откуда девчонке стало известно об испытаниях?
Гаруспик спрятал послание в карман и пошёл в сторону Кладбища. Сторожка Ласки была недалеко, и он не видел никаких причин, чтобы не зайти пообщаться с Самозванкой. Недавно она уже помогала ему – возможно, поможет и сейчас.
Артемий свернул к воротам городского погоста, и постучал в дверь сторожки смотрительницы.
«Войди», - откликнулась на стук травника Клара.
Она стояла посередине жилища и явно поджидала здесь его, Гаруспика. Ласка, сидевшая в уголке, встрепенулась при виде вошедшего менху, но промолчала.
- Хорошо, что ты пришёл ко мне, сирота, - с облегчением в голосе, произнесла Самозванка. – Если бы не пришёл – не сносить бы тебе головы. До вечера бы ты не дожил. Но я дам тебе совет, приду сегодня на помощь и научу, как остаться в живых.
- Ну, говори, - кивнул ей Бурах.
- Ты ведь идёшь сейчас к Старшине, так?
- Ну, так, - буркнул в ответ Артемий.
- Старшина сегодня даст тебе последнее задание, - утвердительным тоном сообщила Клара. – Скажет, что если выдержишь его – он тебе всё откроет. Назовёт тебе жертву, а тебе останется только убить – понимаешь? Тут они тебе и кровь дадут… Только всё это обман.
- Откуда ты знаешь? – недоверчиво поинтересовался Гаруспик.
- Я ведь не совсем обычный человек. Знаю. Ты мне верь, - ответила Самозванка.
- Зачем ты сообщаешь об этом мне? – спросил сын Исидора.
- Старшина даст тебе такое испытание, чтобы наверняка тебя убить, - продолжала втолковывать ему Клара. – Он скажет тебе спуститься в Недра или пройти через Горло – что-то такое. В общем, скажет вернуться обратно. Ты непременно умрёшь, возврата оттуда нет. Но я знаю, как перехитрить его.
- Как же?
- Не спрашивай, не скажу, - покачала головой чудотворница. – Я тут не своей волей связана. Но мы его перехитрим. Верь мне.
- Чего ты хочешь за это? – напрямик спросил у странной девочки Артемий.
- Может быть, попрошу тебя завтра утром об одолжении, - ухмыльнулась Самозванка. – Согласен?
- Согласен, - кивнул Бурах.
- Ну что же ты медлишь, наследник своего отца, будущий жрец, глава Уклада? Иди! – воскликнула Клара.
Артемий повернулся, но у самого порога всё же остановился и спросил:
- Скажи – зачем ты помогаешь мне?
- А ты помнишь Сказку о Сироте? Бабочка-куколка помогала ему, а потом он помог ей, - ответила травнику Самозванка.
Гаруспик толкнул дверь и покинул сторожку. Снаружи по-прежнему было темно. На траву и рельсы упали первые капли воды. Начинался дождь. Артемий вышел за ограду Кладбища и по путям пошёл к Вратам скорби. Когда он приблизился к тёмному, чернее самой ночи, зеву входа из глубины Боен до него донесся протяжный рёв рога. Последний из долгого таглура Бурахов, не останавливаясь, зашёл внутрь. В каменных проходах гулял ветер. Факелы укреплённые на стенах горели не ровно, отчего свет то затухал, то становился ярче. В Бойнях сегодня было безлюдно. За весь путь до пещеры Старшины Гаруспику не встретилось ни одного червя, лишь иногда вдали он замечал тёмные силуэты угрюмых мясников.
Оюн стоял возле алтаря. Сложив руки на груди, он торжественно взглянул на Артемия.
- Зачем ты пришёл, Кровный? – в соответствии с ритуалом спросил Старшина.
- Я пришёл выдержать последнее испытание и узнать, кто – жертва, которой ждёт от меня Уклад, - ответил ему Гаруспик.
Распорядитель Боен кивнул.
- Я отправлю тебя туда, где сходятся линии Суок. Ты позволишь ей проглотить тебя. Найди дорогу обратно, и я буду говорить с тобой как с равным.
Оюн вышел в соседнюю пещеру. За ним последовал Артемий. Старшина приблизился к громадным обломкам камней, лежащим возле стены, и навалился на один из них плечом. За откатившимся в сторону валуном оказалась большая дыра, из которой тянуло холодом.
- Это Полость Её Начальной Утробы, - произнёс Оюн, эхо повторило его последние слова. - Колодец – место, где для Знающих разверзается её пуп. Провалишься вниз. Положишь своё тело там. Сам окажешься возле пупа Суок. Тогда будем говорить.
- Так просто? – посмотрел в глаза Старшине Бурах.
- Увидишь, - склонил голову Старший.
- Хорошо, - выдохнул Артемий и подошёл к дыре в полу.
Дна у этой Полости видно не было. Взгляд Гаруспика проникал не больше чем на метр вглубь дыры, далее всё укутывала тьма. Сын Исидора снял заплечный мешок, поставил его возле ближайшего камня и под тяжёлым взглядом Старшины прыгнул вниз. Холод кинжалами вонзился в Артемия. Но не прошло и пяти секунд, как тело травника с силой ударилось о камень, и холод исчез.
Бурах очнулся. Перед глазами всё расплывалось. Ничего не болело, но по телу разливалось странное неприятное ощущение, какое бывает, когда заболеешь лихорадкой и у тебя жар. Артемий больше не чувствовал холода, но его тело теряло тепло.
Взгляд, наконец, сфокусировался, и Гаруспик сумел оглядеться по сторонам. Вокруг него располагалась ещё одна пещера. Факелов не было, но откуда-то сверху ровно светил странный фиолетовый свет. По середине пещеры располагались шесть камней. Возле каждого из них стояло по Исполнителю, которые в данный момент дружно рассматривали новоприбывшего гостя.
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 18 Apr 2009, 13:49 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

Но самое интересное, в центре пещеры на старых досках, положенных на каменные опоры, находилось неподвижное тело Артемия. Лицо его было накрыто грязной тряпкой. Гаруспик медленными шагами приблизился к телу. Как вдруг исполнитель, стоящий около ближайшего камня произнёс:
- Иди к нам, душа. Смотри, мы уже приготовили тебе доски.
Артемий отпрянул от собственного тела и повернулся к говорившему.
- Я ещё не мёртв, - резко ответил ему менху.
- Так! – довольно кивнул Клюв. – Душа, говори с нами. Доски приблизились.
- Не дождётесь! – рявкнул Гаруспик и отошёл подальше от досок.
- Не слушай демонов, - вдруг раздался мягкий голос неподалёку.
В углу пещеры возле дыры в какой-то проход стояла Клара.
- Иди по коридору, - сказала она, подошёдшему Артемию. – В коридоре увидишь женские фигуры. Это души обречённых. Выбери одну вместо себя. Договорись с любой, не жалей ни о чём. Говори меньше, чтобы тебя не услышали те, кто за стеной?
- Души? – выдохнул Бурах.
- Тэхе. Сгусток между теплом и холодом, - пояснила чудотворница. – Как душа, только меньше, и она умеет говорить. Она вылетает из больного или спящего человека и повисает между теплом земли и холодом неба, чтобы духи могли шептать ей на ухо и спрашивать у неё отчёта о жизни человека.
- Почему они тут? – удивился сын Исидора.
- Я сделала так, что они задержались тут, - ответила Клара.
- Как это получилось?
- Не жалей, они уже мертвы, - покачала головой девочка. – Не трать напрасно слова – береги дыхание. Когда выберешь душу, спроси у неё, что ты хочешь знать. Она скажет правду. Воспользуйся случаем. Потом проходи прямо сквозь чёрный проход. Он пропустит тебя.
- Спрошу, - ответил Артемий, теряя с воздухом, вылетающим изо рта, ещё немного своего тепла.
Вслед за этим Гаруспик двинулся по пещерному коридору. Коридор плавно уклонялся вправо, и за поворотом травник увидел женщину, стоящую в нише возле горящего без дров костра. Пёстрая одежда, белокурые волосы – это была Анна Ангел, певица, потерявшая голос.
- Чей голос я слышу? – испуганно спросила она, и невидящим взором уставилась куда-то сквозь Артемия.
- Я хочу задать тебе вопрос? – подошёл к ней Бурах.
- Спрашивай, поторопись. Мне тяжело оставаться здесь так долго, - дрожащим голосом произнесла Анна.
- Кто – жертва, которой ждёт от меня Уклад?
Певица опустила голову и задумалась. Взгляд её сфокусировался, но хирурга она по-прежнему не замечала.
-…Это ещё не ясно, - наконец ответила она. – Я вижу, что здесь линия разрывается и превращается в две. Но они следуют рядом. Это похоже на круг, выгибающийся в обратную сторону. Я больше не могу туда смотреть. Иначе я сойду с ума.
- Ты не ответила на мой вопрос. Кто этот человек? – раздражённо воскликнул менху.
- Я не увидела там человека, - покачала головой певица.
- Чёрт! – выругался Гаруспик. - Я так ничего и не понял.
- Что мне делать? – испуганно спросила Ангел. – Я могу вернуться обратно?
- Постой пока здесь, - сказал ей Бурах. – Я отвечу после.
Оставив Анну стоять возле огня, Артемий направился дальше по коридору. За очередным поворотом он увидел ещё одну нишу, в которой стояла высокая светловолосая и коротко стриженая женщина. Одета она была зелёное пальто и фиолетовый строгий костюм. Голубые глаза из-под тонких бровей смотрели в проход, из которого только что вышел Гаруспик.
- Я слышу шаги. Кто подошёл ко мне? Назовись! – громко спросила она.
- Я хочу спросить тебя, - сказал сын Исидора.
- Спрашивай. Только будь краток, - попросила женщина.
- Кто убил Исидора Бураха, моего отца?
- А…так ты - сын Бураха, - задумчиво протянула собеседница.
- Да, - коротко произнёс Гаруспик. – Отвечай на вопрос.
- Твоего отца убил Старшина Оюн, - равнодушно ответила она.
- Ты говоришь правду? – забыв о том, что он невидим, надвинулся на ней Артемий.
- Я не могу солгать, - вздохнула женщина.
- Я тебе верю, - глухим голосом ответил менху.
- Довольно, - раздражённо махнула рукой собеседница. – Скажи теперь, что делать мне? Я могу вернуться обратно?
- Жди. Я отвечу тебе позже, - отворачиваясь, сказал её Бурах.
Он отошёл от ниши и последовал в глубь коридора. Продолжительное время ничего не происходило. Проход был пуст. Но вдруг за следующим поворотом вспыхнул огонь. Он выхватил невысокую фигуру, испуганно сжавшуюся в стенной нише. Это была Лара Равель. Её руки сжимали белый платочек, а взгляд шарил по тёмному проходу. Откуда появился Артемий.
- Я слышу дыхание человека, - прошептала она. – Что ты делаешь здесь?
- Я задаю вопросы, - сказал сын Исидора.
- Тогда спрашивай, - попросила Лара.
- Почему ты умерла? – неожиданно для себя самого поинтересовался Бурах.
- Я ещё не умерла. Моё тело уснуло, - ответила ему Равель.
- А как ты умрёшь? – спросил менху.
- Меня расстреляют солдаты. За попытку убить Александра Блока, их командира.
- Что за притча? – удивился Артемий. – Зачем?
- Клара доказала мне, что позор, который лёг на наш дом – страшная ошибка военных, - порывисто воскликнула девушка. – Я всегда в это верила. А теперь знаю точно. Во всём виноват Блок! Он тогда уже командовал армией.
- В чем был этот позор?
- Я тебе не скажу, - покачала головой Лара. – И ещё: у меня кончаются силы. Не спрашивай больше. У меня не хватит дыхания…
- Я верю, - ответил её Гаруспик.
- …Мне идти туда, где стучат птичьи клювы? – тихо произнесла дочка капитана Равеля.
- Да. Иди, - грустно кивнул ей Артемий.
Лара сдвинулась с места и, кинув прояснившийся взгляд на сына Исидора, пошла по коридору в ту сторону, откуда появился он, Гаруспик. А сам Артемий побрёл в противоположном направлении. Вскоре призрачный свет, освещавший ему путь, совсем померк. Он шёл вслепую, отталкиваясь руками от стен. Так продолжалось довольно долго, пока справа от Бураха не возникла какая-то серая полоса, которая начала расширяться. Ухо начало улавливать размеренный дробный шелест. В воздухе распространился запах мокрой травы.
Артемий, вдыхая полной грудью, вышел из-под тяжёлых сводов пещеры под открытое небо. В Степи лил дождь. Свет, падающий с затянутого облаками неба, показался Гаруспику необычайно ярким. Настолько, что заслезились глаза. Когда, наконец, Артемий промигался, он заметил канатную дорогу, берущую своё начало неподалёку справа от него. Получалось, что он вышел из Бычьего зева, прохода из Боен, которым давно уже никто не пользовался. По слухам, он был завален камнями, что подтверждали неугомонные мальчишки всех поколений, пытающиеся хоть одним глазком взглянуть на то, что творилось в Бойнях. Но факт оставался фактом – он вышел из Зоба… Учтём, как говаривал наш добрый друг, Бакалавр.
Последний из Бурахов пошагал вдоль основания горы. Шёл он к Вратам Скорби. Миновав пустой загон для быков, менху нырнул во тьму входа. Не смотря на то, что было уже позднее утро, народу в Бойнях почти не было. Изредка проходил где-нибудь мясник, ещё реже - червь. И все они останавливались и подолгу всматривались Артемия, пока он не исчезал в следующей пещере. Уклад не работал. Уклад замер в ожидании. Уклад ждал смерти. Только вот чьей же смерти он ждал?
Гаруспик вошел в пещёру Старшины. Тот, завидев сына Исидора, открыл было рот, затем со стуком захлопнул его, пожевал, и, наконец, произнёс:
- …Что тебе нужно, Мёртвый? Говори, дух.
- Я живой, - твёрдо посмотрел ему в глаза Артемий. – Теперь зови меня - Старший!
- Ты прыгнул в Горло! - проорал Оюн. – Прошёл путём воды. Ты не мог вернуться обратно! Или ты колдун, и осмелился нарушить Линии Дома Суок своей чёрной магией?
- Значит, ты повёл меня на верную смерть, так? – ледяным голосом констатировал Гаруспик.
- Да. Но я восстановлю линии Утробы Суок, - ответил Оюн. – Если ты не дух – отойди от меня на один шаг.
- Там, куда ты меня отправил, меня уже нет, - произнёс последний из долгого таглура Бурахов. – Сейчас ты проверишь сам!
- Хочешь поединка! – проревел Старшина. – Тогда следуй за мной!
Оюн в бешенстве отшвырнул один из камней, стоящих возле алтаря. За ним оказался ход в просторную пещеру. По середине неё находился высокий загон с живым авроксом. Старшина, если ещё можно было его так называть, нырнул в пещеру и широкими шагами направился в противоположный её конец. Подняв маску в виде головы быка, он надел её на свою голову, и яростно заорав, бросился на вошёдшего вслед за ним Артемия. Артемий от неожиданности не успел отскочить и получил удар в живот. Отчего пролетел пару метров по воздуху и врезался спиной в стену. Оюн потопал за ним. Гаруспик едва успел откатиться в сторону от громадной ноги, попытавшейся его раздавить. Вскочив, сын Исидора размахнулся и ударил Старшину в живот. Однако видимого эффекта этот удар не возымел. Разве что Артемию показалось будто бьёт он по скале. Увернувшись от следующего удара Оюна, хирург врезал кулаком Старшине по лицу, прикрытому маской. Морда быка дёрнулась вверх. Похоже, маска - это было самое слабое место в естественной броне Старшины. Гаруспик провёл ещё серию ударов по лицу убийцы Исидора. И вовремя отскочил от кулака Оюна, который, врезавшись в толстенный деревянный столб, пошатнул весь загон для аврокса. Таким образом, Артемий стал каждый раз подбираться к Оюну и отскакивать, когда медлительный Старшина наносил ответные удары. Вскоре разъярённый Оюн принялся подолгу носиться за Бурахом. Маска мешала обзору, и он сбросил её. И тут Гаруспик, зажав в руке камень, изо всех сил врезал по толстой шее бывшего Старшины, не защищённой маской быка. Хрустнули позвонки, и Оюн кулем повалился на пол, взметнув тучу каменной пыли. А Артемий задыхаясь осел около. Съехав спиной по столбу загона, он неподвижно сидел не менее получаса, пока дыхание его, наконец, не восстановилось.
Сын Исидора встал на ноги. Рёбра после удара Оюна болели. Не спеша, он дошёл до прохода и выбрался в пещёру с алтарем. Подхватив свой мешок, он нашарил в нём бутыль с остатками дымного твирина и принялся пить, сидя возле провала Утробы Суок.
Как призывают верных из рода Служителей? По рукам узнают их, мясников. По глазам отличают их, хирургов. По делам судят их, знающих линии. Тишиной приветствует достойного служителя Уклад, стынущий в погребальных ямах, молчащий на пороге гибели. Жаль, что ты явился так поздно…
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 05 May 2009, 11:31 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

Окончание 11-той главы) Завтра всё закончится...

* * *

Артемий неспешно шагал по сухой траве. Позади него дышали стылым холодом Врата Скорби. Дождь прошёл, и Солнце робко выглянуло из-за туч. На траве искрилась утерянная роса. Казалось, само небо радуется победе нового Служителя. Уклад был доволен исходом боя. Но Оюн, недостойный Старшина, не смог стать соразмерной жертвой. Чтобы спасти удэй его смерти было недостаточно.
Впереди показались стены дома Оспины. Остыв от горячки боя, Гаруспик решил зайти к ней за советом. Друг отца, она была достаточно мудра и хорошо знакома с Укладом, чтобы помочь сыну. Бурах свернул за забор и вошёл в дом. Оспина была на месте. Она сидела на кровати и перебирала стебли твири, отделяя достаточно сухие от свежих.
- И так на каких условиях Старшина согласился допустить тебя к крови, питающей тело Бос Туроха? – не отрываясь от работы, поинтересовалась дочь степного одонга.
- Это уже не имеет значения. Старый жрец повержен, - ответил сын Исидора. – Я расправился с ним.
Стебель бурой твири выпал из дрогнувшей руки Оспины. Она подняла взгляд на Артемия и попыталась что-то сказать. Удалось ей это не сразу. Наконец, подобрав нужные слова, она промолвила:
- Я, Саба Успнэ, склоняюсь перед тобой…
- Дай мне совет, Кровная, - подошёл к ней Гаруспик.
- Ты знаешь, мы ждём от тебя жертвы, ойнон, - не поднимая взгляда, произнесла Саба. – Принеси жертву, следуя ритуалу. Раскрой её линии и правь нами. Вся кровь Боса Туроха будет тогда проходить сквозь тебя. Ты – Сердце Уклада. Будь достоин. Я буду ждать часа, когда ты исполнишь своё предназначение.
- А мой отец? Как он принёс свою жертву? – неожиданно спросил Артемий.
Этот вопрос никогда не приходил ему раньше в голову. Но ведь Исидор тоже обязан был кого-то убить, чтобы править Укладом.
- Ты разве не знаешь? – удивилась Оспина.
- Иначе я не спрашивал бы тебя, Кровная, - напомнил ей Гаруспик.
- Он поступил остроумно, - улыбнулась степнячка. – Он не убивал человека – хоть от него и ждали этого. Он взял косу и срезал поле девятилетнего савьюра. Он не рассчитывал на это – но из черенков потекла кровь. Так образовалось болото. Жилка два дня была напитана кровью. Бос Турох признал его.
- Я понял тебя, Саба. Спасибо за всё, - поблагодарил Оспину Артемий.
В глубокой задумчивости он вышел из дома дочери степняка. Ноги сами понесли его к Убежищу. Ему нужна была тишина. Выбор был слишком велик. Многогранник или Город, в котором он родился? С одной стороны стоял Уклад, его Уклад; с другой – горящее неистовой надеждой лицо Бакалавра.
Но спокойно поразмыслить Гаруспику не дали. Стоило ему подойти к дверям Машинного цеха, как из-за ближних ангаров выпрыгнул мальчишка, и, размахивая руками, побежал навстречу Артемию.
- Фу-у-х, успел, - затормозив перед дверью цеха, словно герой перед амбразурой, пропыхтел паренёк.
Бурах разглядел знакомое белобрысое лицо.
- Пень? Ты что здесь делаешь? – поинтересовался у мальчика сын Исидора.
- У меня для тебя два послания, - отдышавшись, важно произнёс Пень. – От Капеллы и от Ноткина! Вот, держи.
Мальчишка покопался в недрах своей курточки и извлёк на свет две мятые бумажки. Гаруспик взял их из рук паренька, и прочитал первую:
«Бурах, где бык? Ты его снял с кола?», - лаконично гласила она.
Автором, видимо, был Ноткин. За всеми утренними событиями, Артемий совсем позабыл об обещании, данном накануне атаману Двоедушников. Положив, послание в карман, он развернул второе письмо. Тонким косым подчерком в нём было написано следующее:
«Дорогой Артемий, у меня к вам последняя просьба. Трагическая. Я не хотела беспокоить тебя по такому поводу, но это может пресечь все наши планы. Зайдите ко мне, если найдёте время. В.О.»
Второе послание озадачило Гаруспика куда больше первого. Он решил, не теряя времени, отправиться к Ноткину, а затем в «Сгусток». Пень, исполнив своё поручение, убежал в сторону кладбища. А Бурах по железной дороге пошагал к складам.
Сегодня возле моста дежурил удвоенный кордон из военных. Склады были заражены. Проскользнув между вагонами, Артемий нырнул в проём в заборе. На встречу ему полетело облако заразы, от которого травнику пришлось поспешно ретироваться. Потеряв Гаруспика из виду, облако приуныло и медленно растворилось в воздухе. А Бурах достиг «замка» Двоедушников и постучал в дверь. Протяжно заскрипел железный засов, дверь приоткрылась и Артемия впустили внутрь. В дрожащем свете фонаря под крышей склада собрались едва ли не все беспризорники Ноткина. Сам атаман сидел за своим столом, отложив книги в сторону. На вошедшего Бураха он посмотрел очень тепло и благодарно.
- Что, вчерашний Бык и в самом деле освободился? – радостно поинтересовался Ноткин. – Спасибо тебе! А где он теперь? Мы хотим привести его сюда.
С каждым словом предводителя Двоедушников лицо Артемия всё больше темнело.
- Я ничего об этом не знаю, - хмуро ответил менху.
- А я думал, это твоих рук дело, - удивлённо произнёс Ноткин. - …Ладно, извини. Я именно на тебя рассчитывал.
- Что случилось? – уже догадываясь об ответе, спросил Гаруспик.
- Мне девчонки доложили, что на Пустыре Костного столба быка больше нет, - пояснил атаман. – Я решил, что его сняли с кола. Живого ли? Выходит, ты тут не при чём?
- Нет, - покачал головой хирург. – Я тут не при чём. Но будь уверен, я обо всём разузнаю.
Сын Исидора отвернулся от Ноткина и широким шагом направился к выходу. Ему совсем не нравилось это внезапное исчезновение аврокса, хотя оставалась ещё возможность того, что это Черви, не дождавшись Бураха, решили самостоятельно снять быка. Артемий покинул склад Двоедушников и направился к ограде. У выхода его поджидало ещё одно белое облако. Притаившись между досок, оно совершено перегораживало проход. Однако человек был умнее. Взяв правее, Бурах перелез через забор складов и преспокойно пошёл в сторону железнодорожного моста. Миновав Жилку, он спустился с насыпи и пошёл вдоль правого берега речки. Возле магазина продуктов к нему привязалась настырная крыса. Пришлось ускорить шаг. Не в меру упитанный пасюк вскоре утомился бежать за травником и отстал. А Гаруспик дошёл до коттеджа «Вербы», повернул на соседнюю улицу и через проход между домами выбрался на пустырь. Ещё только приближаясь к Пустырю, он учуял в воздухе запах гари. Трое огнемётчиков стояли возле Костного столба и поливали его огнём. Среди жирных клубов чёрного дыма Артемий с содроганием разглядел тела вчерашних знакомцев, Червей.
- Проходи! – рявкнули на него сбоку.
Оказывается, возле камней стоял ещё один санитар и наблюдал за работой своих товарищей.
- Здесь не на что смотреть, - продолжал орать он. – Всё уже случилось. Эй там! Перегородите улицы! Скажите Лонгину, пусть пришлёт сюда стрелковое отделение! – это уже не Артемию, а солдатам, дежурившим в стороне.
- А где бык?! – гаркнул на огнемётчика, чтобы привлечь его внимание, Бурах.
- Сожгли, - лаконично ответил санитар, и снова повернулся к солдатам, намереваясь их поторопить.
Но Артемий сгреб его за плечи и поставил к себе лицом.
- Это, твоих рук дело, говорун? – угрожающе поинтересовался менху.
- У нас есть своё начальство, - стряхнул руку Артемия с плеча солдат. – Капитан Лонгин. За всеми вопросами – в штаб орудийного расчета. Моё дело – жечь заразную плесень. Ты, кстати, подходишь под описание.
- Это ты с огнемётом такой храбрый, - хмыкнул Гаруспик. – Авось, Лонгин твой посговорчивее окажется.
И не обращая на санитара более внимания, Бурах развернулся и пошагал с пустыря. Удара в спину не последовало. Зато раздались новые поторапливающие реплики в адрес караульных. Тем временем Артемий вышел к дому Анны Ангел и пошагал по набережной.
«Не могу поверить!», - в сердцах негодовал он. – «Последнего быка из племени авроксов, возраст которого превышает возраст всего нашего поселения, сожгли мятежные солдаты. И снова по приказу этого Лонгина. Уж с ним-то я поговорю на этот раз…»
Достигнув мостика через Жилку, он перешёл тихую осеннюю речку. Раз Аврокса было не спасти – так и спешить уже не имело смысла. По пути Артемий решил заглянуть к Капелле по поводу нового поручения. К сожалению, послание Виктории тоже не сулило добрых новостей. Подойдя к «Сгустку», он даже не успел поднять руку для стука. Дверь тут же открылась. Видимо, Капелла уже ждала его и смотрела в окно. Проводив Гаруспика в комнату, она встала возле стола и, опустив голову, негромко, но решительно произнесла:
- Осталось совершить одно, последнее дело. Самое печальное…но необходимое. Этого не избежать. А счастье…Разве не в самоотречении и заключается настоящее счастье?
- Ты меня пугаешь, - попытался поймать её взгляд Артемий.
- Мария вступает в силу, - глубоко вздохнула девочка. – Многогранник перестаёт быть детской республикой. Игрушка станет, наконец, тем, чем должна была стать изначально. Маленький Каспар чувствует это. Он колеблется. Я хочу протянуть Хану руку перемирия. Для этого мне нужен посредник.
- Что? – переспросил ошарашенный Бурах.
- Посредник, - повторила Виктория. – Ты…Передай Каспару, что я предлагаю свою дружбу. Когда пройдёт десять лет – а он знает, что моя капелла воздвигнется через этот срок – я отдам ему свою руку. Я стану его женой, и мы покончим с вечным противостоянием наших семей.
- Ого…- присвистнул Гаруспик.
- Ты же в хороших отношениях с Бакалавром? – спросила девочка. – По крайней мере, он сильно заискивает у тебя. Он в чести у утопистов. Он знает, как туда пройти.
- Ты тверда в своём намерений? – серьезно посмотрел на неё Артемий.
- Да, - глядя в глаза, твёрдо ответила Виктория.
- Хорошо, - кивнул новый Служитель. – Тогда я исполню твою просьбу.
Капелла благодарно улыбнулась, подошла к столу, и, отвернувшись, раскрыла какую-то большую книгу. Бурах не стал более задерживаться. Выйдя из дверей дома Ольгимских, он зашагал в сторону Сквера. Вскоре он поднялся по уличной лестнице, миновал пост солдат и оказался возле Станции. Железные листы Вокзала были скользкими от сырости. Артемий обогнул пахнущую ржавчиной стену и вдоль путей зашагал к офицерскому вагону. Возле вагона, как и в прошлый раз, дежурили караульные.
- К капитану Лонгину. Срочное дело, – бросил им Гаруспик.
Солдаты посторонились и Бурах нырнул внутрь вагона. Лонгин сидел на ящиках. При свете керосиновой лампы он заполнял какой-то журнал.
- Это ты отдал приказ сжечь быка? – не здороваясь, приступил к делу Гаруспик.
- Офицерам говорят «вы», - отложив в сторону журнал, холодно произнёс Лонгин. – Кто себя уважает, говорит «вы» и солдатам тоже.
- Я – степняк, - поведал ему менху. – Мы говорим человеку «ты», если в глазах не двоится.
- И что? – недоумённо спросил капитан.
- Ты хоть осознаёшь, что это было за существо?! – взорвался Артемий. – Из него можно было сделать тысячи порций панацеи!
- Огнемётчики - санитары жгут всё, что представляет угрозу с точки зрения распространения заразы, - поднимаясь с ящиков, ответил травнику Лонгин. – Бык на пустыре очень и очень противоречил санитарным нормам. Весь этот город, по правде говоря – аномалия…
- Кто приказал? Полководец? – резко спросил Гаруспик.
- Тут есть уполномоченный по санитарным мерам. Бакалавр Данковский, - с раздражением произнёс капитан. – Он следил за процессом, как ответственный за санитарное состояние.
- …А ну-ка, проведаю я его, - упавшим голосом произнёс Артемий. – Извини за резкости.
Лонгин несколько секунд вглядывался на Гаруспика, затем хмыкнул, и, махнув рукой, снова принялся заполнять свой журнал. Сын Исидора же вышел из вагона и целенаправленно зашагал к «Омуту».
«Стало быть, подлинный вдохновитель этого преступления – Данковский?», - поворачивая к Вокзалу, думал Артемий. – «Интересно, как он будет оправдываться…»
Из крайнего дома с мешком за плечами выглянул мародёр, но, заметив яростный взгляд Бураха, бросил хабар и нырнул обратно в дом. Судя по грохоту, ещё и дверь чем-то подпёр. Травник прошёл мимо разоряемого дома и возле лестницы-в-небо спустился по траве к набережной. Перейдя мост, он поднялся к коттеджу Евы Ян, и постучал кулаком в дверь. Стекла тонко зазвенели, но стук выдержали. Дверь открыла возмущённая Ева. Не обращая на неё внимания, Гаруспик протопал наверх и ворвался в комнату Бакалавра.
- Я понял, Артемий! - радостно вскочил ему на встречу Даниил. – Теперь я знаю, как объяснить твою загадку! И действительно тут замешана мистика самого высокого порядка.
- Ты о чём? – спросил сбитый с толку Бурах.
- Твой удург – это не человек Симон, - расхаживая по комнате, объявил Бакалавр. – А точнее не совсем Симон. Это строение, целый архитектурный комплекс – то есть значение «город» сохраняется, и присутствует в высшей степени. Теперь вообрази, что это строение как бы принимает в себя душу Симона…и становится живым!
- Как? Не понимаю, - постепенно остывая, буркнул Артемий.
- Да, - покивал головой Даниил. – Тут тонкость на грани понимания. Это явление можно толковать и в научном, и в, так сказать, мистическом плане. Я сейчас не могу объяснить этого и доказать тебе, поскольку чертежи уже у Аглаи. Но поверь мне, всё так! Здание-город вбирает в себя дух и оживает!
- Какие чертежи? – заинтересовался Бурах.
- Неважно, - махнул рукой Данковский. – Можешь спросить у Агл…а впрочем, лучше не спрашивай, она тебе всё объяснит превратно. Почему-то я чувствую, что ей не по душе мои находки. Она ждала иного результата. Но правда-то вот! Её не скроешь. Всё сходится до деталей.
- Почему ты говоришь, что оно живое?- допытывался у Бакалавра Артемий.
- Потому что…- смутился Даниил, - это можно считать семейным суеверием Каиных – но, очевидно, это здание может служить как бы хранилищем для души. Точнее, для памяти. Они зовут это памятью.
- То есть, в Башне содержится душа Симона? – уточнил сын Исидора.
- Собственно, этого ещё не случилось, - замялся Данковский. – Но Каины ручаются, что сделают это. Тут что-то среднее между оптикой и психикой человеческой. Такого ещё не было, это несомненно.
- Душа содержится в нём, как в теле?
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 05 May 2009, 11:35 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

- Именно как теле, - развёл руками Бакалавр. – Я сам сокрушён, раздавлен. Я не мог и предположить, что возможно хоть что-то подобное. Химера из живого и неживого. Несомненно, Артемий – это и есть твой удург. Ты ведь знаешь, что Симон был одним из последних подопечных Исидора?
- Я подумаю над твоими словами, - пообещал Бурах.
- Надеюсь, я сумел тебя убедить? - впился в него взглядом Даниил.
- …Откуда ты знаешь всё это про Многогранник, ойнон?- спустя минуту спросил Гаруспик.
- Я изучал его всесторонне. Было такое подозрение, что из-за него началась эпидемия, - поделился Бакалавр.
- И что ты выяснил?
- Гм, - вздохнул Даниил. – Я выяснил, что если даже это и так – теперь уже ничего не поделать.
- А как это могло получиться, ойнон? – допытывался Артемий.
- А вот ты поговори со Старшиной. Он расскажет тебе, как его строили, - посоветовал Данковский.
Поздно уже с ним говорить, - буркнул Гаруспик. - …Мне нужно попасть в Башню, ойнон. Скажи, как туда проникнуть.
- А! Значит, и ты решил встать грудью на защиту этого сокровища? – воспрянул Даниил. - Что же, дело достойное. Я рад, что ты всё понял.
- Да, - эхом откликнулся сын Исидора. – Кажется, я всё понял к концу.
- Если так – скажи стражам – песиголовцам слово «укреплено», - продолжал Бакалавр. – Это пароль. Я узнал его от Марии.
- Хорошо, - ответил ему Артемий.
- Да! – вспомнил Данковский. – Кажется, в последнее время, моя Мария у братика своего не в чести. Если вдруг не поможет пароль – просто скажи им, что я клянусь спасти Многогранник, а на твою помощь в этом деле очень рассчитываю. Тогда они точно пропустят тебя.
- Так я и сделаю, - согласился с ним травник. – Кстати о неприятном, это ты приказал сжечь быка, ойнон?
- Какого быка? – прищурился Бакалавр. – Подумай, о чём ты говоришь, Бурах. Никакого быка там не было.
- На пустыре Костного столба лежал Высший, - напомнил ему Гаруспик.
- Быка действительно не было, - озадаченно произнёс Данковский. – Но – тсс! Не стоит распространяться на эту тему. Я отдал солдатам такой приказ, чтобы у них появился повод выместить свою злость. Пусть лучше жгут пустырь на окраинах, чем площадь перед Собором.
- Ты хотел сказать – «перед мостом»…- поправил Бакалавра менху.
- Мы понимаем друг друга, Бурах, - улыбнулся Даниил. – Я велел сжечь, потому что он мешал мне. Он способствовал беспорядкам. Его огромное тело было набито заразными спорами. Наконец, мне так велел долг. Не упрямствуй. Я не мешаю тебе делать твоё дело – не мешай мне делать моё.
- Да будет так.
Кивнув на прощание Бакалавру, Артемий спустился на первый этаж. Там он извинился перед Евой за то, что так вломился в дом; а затем поспешно покинул «Омут».
«Разумно. Если подумать трезво – все действовали правильно. Бакалавр следовал велению своего долга. Но почему-то от финала этой истории веет ужасным кощунством. Нет, всё это должно быть, предостережение…»
Гаруспик прошагал по улице и вышел на Соборную площадь. Перед ним во всей красе возвышалась угловатая громада Многогранника. Артемий пересёк мост и стал подниматься по лестнице на самый верх Башни. От реки к Городу шёл туман. Здесь, на высоте он казался неестественно плотным. За его завесой невозможно было различить даже контуры зданий. Лишь осенние листья, приносимые порывами ветра, пролетали перед глазами Гаруспика. Вскоре он заметил некую странность в стенах Башни. Глядя на них, он видел какие-то строчки и чертежи, отражающиеся в мутном стекле, словно написанные на тетрадном листе и поднёсенные к старому зеркалу. Но вот кончился очередной пролёт лестницы, и хирург оказался на самом верху Башни. По середине широкого, как арена, углубления верхней площадки стояли трое Песиголовцев. Должно быть, охраняли вход. И если бы Многогранник был цветком, то их смело можно было назвать злыми пчёлами - так грозно смотрели они на Артемия, расположившись среди острых граней-лепестков.
- Что тебе тут нужно, Бурах? - недружелюбно крикнул один из стражей.
- Укреплено, - откликнулся Гаруспик.
- …Хорошо, - подумав, отступил в сторону Песиголовец. – Ты можешь пройти, но только к нашему командиру. Дальше тебе ходя нет.
Двое мальчишек налегли края напольной плиты, и она бесшумно отъехала в сторону. Под ней оказалась такая же лестница, ведущая вглубь Башни.
- Как вы только не падаете отсюда? – поморщился Артемий.
Плита над ним встала на своё место, и он оказался в темноте. Точнее даже не в темноте, а в полумраке. Зеркальные стены отражали мягкий свет, идущий снизу, и этого было достаточно, чтобы разглядеть контуры витой лестницы. Ощупывая ногой ступени, Бурах принялся спускаться вниз. Вскоре окружающее пространство начало светлеть, и травник увидел под собой просторную комнату. Все стены её были исписаны чернилами. Обрывки каких-то едва различимых фраз, набросков и чертежей угадывались среди матовых зеркал. По краям помещения дежурили Песиголовцы, а в центре, обняв себя руками, стоял Каспар Каин. Чертами лица он был похож на своего отца, Виктора. Те же прямые волосы, те же резкие черты лица, но глаза голубые. Взгляд его, властный и презрительный, в данный момент выражал удивление.
- Кто ты такой? – потребовал ответа Хан.
- Меня зовут Артемий Бурах, - произнёс Гаруспик.
- Зачем ты пришёл? От сестры? – поморщился Каспар.
- Нет, - качнул головой Артемий. – Я пришёл от Капеллы.
- От Ольгимской? – посерьёзнел Хан. - Это очень интересно. Я как чувствовал, что она что-то предпримет. Должны же были мы с ней пересечься к концу…Ну, и чего же она хочет?
- Она предлагает тебе союз, - ответил сын Исидора.
- Грош цена этим детским союзам, - расхохотался Каин. – Станет ли она моей женой через несколько лет? Согласна будет мне подчиниться?
- Да, - подтвердил Служитель. – Через десять лет.
Хан, казалось, был полностью удовлетворён таким ответом. Его лицо вновь стало серьёзным, и он произнёс:
- Говорят, под Многогранником нашли кровь. Мои песиголовцы говорят, что это кровь убитых солдатами врагов, но я думаю, они лгут. Скажи мне правду. На обрыве действительно стоят солдаты?
- Нет, - не стал обманывать Артемий. – Эта кровь выступила из земли.
- Верно, - кинул Каспар. – Мне рассказывали, что и раньше кровь выступала под стержнем, как будто Многогранник закупоривает трубку.
- Похоже на правду, - согласился менху. – Так что мне передать Капелле?
- …Скажи Ольгимской, что я приду к ней, - встрепенулся вожак Песиголовцев. – Быть посему. Раз гордая Капелла сама пошла ко мне навстречу – я обещаю ей свою поддержку. Она предлагает союз – мы его примем. Даю своё слово.
- Тогда прощай, Хан.
Окончив разговор, Гаруспик поднялся обратно по лестнице и постучал кулаком в плиту. Плита отъехала в сторону и выпустила его наружу.
«Каспар Каин производит впечатление не самого приятного спутника жизни», - покачал про себя головой Артемий. – «Интересно, каким этот завоеватель станет через десять лет. Но задел на будущее верный, такого героя лучше держать на привязи. А странно, парень-то даже не удивился. Будто давно этого ждал».
Занятый своими мыслями сын Исидора спустился с головокружительной высоты к основанию Башни. Шагнув с площадки, он пересёк мост и уже собрался возвращаться в «Сгусток», когда к нему подошёл молодой человек с повязкой у рта и сумкой за плечами.
- Вам послание, - сухо произнёс он и вручил Артемию конверт, после чего зашагал к углу ближайшего дома и скрылся во дворах.
Молодой хирург развернул конверт, и прочёл:
«Твоя жертва – Аглая Лилич. Не знаю, каким образом ты должен её убить, но имелась в виду именно она. Это говорю тебе я как истинная Хозяйка, ибо это – моё первое видение истины. Ты знаешь цену таким словам. Это правда. Аглая Лилич обманула тебя, желая сохранить себе жизнь. Не мешай разрушению города и считай пророчество исполненным. Уклад признает тебя. Спроси её – вряд ли у неё хватит духу отрицать истину.»
Подписи у послания не было. Артемий ещё с минуту вертел конверт в руках, а затем кинул его в рюкзак и направился к Собору. Толкнув дверную створку, он вошёл в просторный зал. По углам Собора гулял ветер, отдаваясь глухими завываниями высоко под сводами. Аглая, как всегда, сидела на своём месте, выслушивая сводки о количестве заболевших и умерших к концу прошлого дня. Гаруспик подошёл к трону.
- Они ждут жертву, - сумрачно произнёс он.
- Какой жертвы они ждут? – мягко спросила Аглая.
- Соразмерной, - дёрнул плечом Гаруспик. – Не знаю, что может быть соразмерно Городу…Не знаю, но догадываюсь.
- Может быть, есть и иные способы добыть эту кровь, кроме жертвы? – посмотрела на травника сестра Марии.
- Не представляю, - буркнул Служитель. – Уклад не допустит меня в глубины, пока я не стану Старшиной. А Старшим мне не стать, не отыскав соразмерной жертвы.
- А ты слышал легенду о том, что кровавые лужи время от времени появляются под основанием Многогранника? – понизив голос, склонилась к нему Аглая. – В такие дни дети прекращают свои игры и ходят угрюмые. У них это считается дурной приметой. Оюн наверняка мог бы сказать об этом больше.
- Но уже не сможет, - добавил Бурах.
- Да, я знаю... Ты победил его в поединке? – вопросительно взглянула Лилич.
- Да, - кивнул менху.
- Мне докладывали, что Уклад замер в нетерпении, - поделилась с ним Аглая. – Они связывают с тобой свои надежды. Может быть, они и дадут тебе кровь теперь. Молодой царь покончил со старым царём. Чего ж им ещё…
- Они ждут жертвы, - хмуро повторил Гаруспик.
- Я не хочу говорить об этом, - замахала руками Иквизитор. – Варварство, дикость и суеверие. Не удастся ли как-нибудь добыть эту кровь без жертвы?
- Почему ты так этого хочешь? – спросил сын Исидора.
- Я хочу остановить, в конце концов, этот мор, - сжала кулаки Аглая. – Спасти заражённых твоей панацеей. Для этого её нужно много, не так ли?
- Всё так, - согласился Артемий. - И, кажется, я тебя понимаю.
- …Завтра совет, - помолчав, произнесла посланница Властей. – Мы с генералом Блоком пришли к соглашению. Он выслушает аргументированные варианты сохранения фрагментов Города. Благодаря тебе, у нас таковые имеются, верно?
- Найдётся парочка…- кивнул наследник Бурахов.
- Далее услышим Хозяек, - продолжала Аглая. – На Совет приглашены юная Ольгимская, Каина и полагаю, придёт Катерина. Кажется ты в хороших отношениях с Ольгимской?
- Она поддержит нас, - успокоил посланницу менху.
- Прекрасно, - улыбнулась Лилич. – Без Хозяйки принять решение мы не сможем. Она – залог нашего будущего послушания горожан. Чрезвычайные комиссары рано или поздно уедут, а людям тут жить. Нельзя сохранить Город без гарантии того, что на протяжении многих лет его обитатели будут вести себя правильно, чтобы не будить спящую смерть…Но не буду тебя больше задерживать. Увидимся на завтрашнем Совете.
- До завтра, - попрощался Артемий.
На улице шёл дождь. Стемнело. Тусклого света вечерних фонарей едва хватало на то, чтобы осветить обочины унылых улиц. В соседнем доме одиноко горел свет. Может быть, остальные жители экономили керосин для ламп, чтобы лишний раз не выходить за ним на улицу, а может быть, они все …нет, пусть это будет экономия! Я верю, что Город ещё не умер, остались те, для кого создавалась панацея, кого ещё можно спасти.
Гаруспик шёл по мокрому камню обочины вдоль забора поместья Каиных. Спустившись к набережной, он пересёк мост через Глотку. На противоположном берегу, возле ограды виднелась свежевырытая могилка. Те, кто её выкопал оставили около лопату. Думать, кого в ней могли похоронить, не хотелось. Артемий миновал пост солдат, а затем Театр. Вскоре он подошёл к особняку Ольгимских и постучался в дверь к Капелле.
Внутри дома было тепло. Наконец-то, под крышей особняка противный дождь не сможет больше литься на голову и холодными струями скатываться за шиворот. В комнате Виктории горел свет люстры. Окна были занавешены плотными шторами.
- Хан передал тебе согласие, - сообщил девочке Бурах. – Сразу согласился.
- Значит завтра или послезавтра он выйдет из Башни, - решила Капелла. – И вместе с ним выйдут его приверженцы. Ты уже знаешь, как сделать много панацеи?
- Положись на меня, - кивнул Гаруспик.
- Позволь я отблагодарю тебя за всё, что ты для нас сделал, - улыбнувшись, попросила дочка Влада. – Скоро ты примешь власть над Укладом. Если всё образуется, и я приму власть над Городом, мы начнём править совместно. Храни мой подарок. Пусть он оживит тёплые воспоминания обо мне…какой маленькой девочкой я была.
Виктория подошла к столу, достала из ящика простенькие бусы и протянула их Артемию.
- Спасибо тебе, - произнёс сын Исидора, принимая дар.
- Это бусы Светлой Хозяйки. До того, как они перешли ко мне, их носила моя мать. Они сделаны из костей аврокса…- помолчав минуту, Капелла уже совсем другим голосом продолжила. – Завтра финал. За эти сутки многое может измениться. Я сейчас почти ничего не чувствую. Все ли мои порученные здоровы? Не убьют ли мятежники Инквизитора? Если Аглая Лилич падёт – пусть даже в итоге интриги – Города нам не уберечь.
- Не о чём не тревожься, - попросил девочку Бурах.
- Я верю тебе, - в ответ снова улыбнулась Капелла.
Положив подарок в нагрудный карман, Гаруспик кивнул на прощанье и вышел из комнаты будущей Хозяйки. Покинув уютные стены «Сгустка» он погрузился в ночь. Дождь всё не прекращался. Артемию показалось, что он даже усилился. Струи воды с остервенением били по крышам и стенам домов, сминая траву и смывая грязь с каменных дорожек. Бурах со всех ног побежал к Убежищу. Вот он уже миновал Сквер, добрался до Складов и проскочил пост солдат. Точнее самих солдат на посту не было, а все они прятались от дождя в пустых всеми позабытых вагонах. Через несколько минут сын Исидора стоял перед дверью Машинного цеха и гремел связкой ключей. Открыв дверь, он заскочил внутрь и задвинул засов. Сверкнула молния.
Сбросив мокрую куртку, Артемий подошёл к сундуку и достал из него все бутыли панацеи, настоев и твирина, что у него имелись. Откупорив одну из бутылок дымного состава, он сделал порядочный глоток, чтобы согреться. Не хватало ещё завтра на Совете попеременно чихать и сморкаться. Могут неправильно понять. Сосчитав готовые панацеи, травник влил крепчайший настой утренней перегонки в аппарат и начал готовить лекарство.
Далеко за полночь, он снова пересчитал склянки с сывороткой и решил, что такого количества лекарства должно хватить для завтрашнего дня. На Совет придут все приглашённые, чтобы выслушать и подтвердить его, Артемия, решение. И если даже кто-то с ним не согласиться, в Совете он участвовать будет и потом не сможет сказать, что судьба Города решилась вопреки его голосу.
Сложив драгоценные склянки в мешок, последний из таглура Бурахов лег на кровать и попытался заснуть. Завтра всё закончится. Завтра станет ясно, Многогранник или Бойни, Утопия или Уклад, хрустальный цветок или живой сад. Завтра…
Дождь лил сплошной стеной, вбивая чёрную гарь, дым костров и болезнь обратно в землю.
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 06 May 2009, 13:44 
Offline
User avatar

Joined:

25 Apr 2009, 09:40

Posts: 1370

Location: Ростов-на-Дону

Восхищаюсь Вами. Такое точное попадание в "форму и дух" игры... замечательно.
Отличные стихи, смешные анекдоты, а теперь и великолепная проза.
Позвольте выразить Вам искреннюю благодарность за доставленные минуты увлекательного чтения! :)
_________________
FIAT LUX!
Сегодня, завтра, навсегда.


 Profile  
Quote  
PostPosted: 24 Jun 2009, 21:17 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

Вот и последняя глава этой истории. Почти год я писал её для форума и друзей, и друзей на форуме, а теперь вот закончил. Прошу...)))

Глава 12: Последний день.

Во всем этом отчетливо видны подлог,
обман, дешевое актерство и мерзкая
ложь! Почему каждый теперь – не тот,
за кого себя выдает? Подмененные дети,
обманутые зрители, навсегда забытые
имена... Похищенные актеры надевают
на себя яркие маски, играют чужие роли,
на глазах у нас не стесняясь водят за нитки
подвешенных кукол! Всюду притворство,
всюду муляж, мираж вместо правды –
как же с этим бороться?
Как нам теперь с этим жить?

Колокол за Собором пробил семь утра. Артемий встал с кровати, оделся и подошёл к столу, на котором со вчерашнего вечера лежал мешок со склянками панацеи. Вытащив из бокового кармана связку с письмами, травник отыскал среди них самую первую записку Капеллы. «Мишка, Спичка, Ноткин, Ласка, Тая, Хан и я. Что бы ни случилось, эти люди должны выжить. Их судьбы тесно переплетены с твоей», - написала дочка Большого Влада. Что ж настало время проведать этих детей.
Гаруспик подхватил со стола мешок и двинулся к двери. Не успел он повернуть засов, как в дверь настойчиво постучали. Артемий отодвинул железный брусок в сторону. За порогом стоял Исполнитель. По его плащу и маске стекали струи воды. Ливень, шедший всю ночь, и не думал заканчиваться.
- Вам два письма, Потрошитель, - прощёлкал Клюв. – Девчонка и доктор, наконец, поняли от кого зависят их планы и теперь попытаются перетянуть вас каждый на свою сторону, хе-хе.
- Спасибо, - прервал его Бурах, и, взяв два листка из рук Исполнителя, захлопнул перед его носом дверь.
На первом листе витиеватым подчерком Клары было выведено следующее:
«Напомню тебе о парах соответствий, потому что уж очень ты интересовался. Итак, соответствие первое: если то, что имел ввиду твой отец под удургом – Город, то твоя жертва Многогранник. Иного быть не может. Они подобны. Многогранник ты принесёшь в жертву и прольёшь кровавые реки – через полый стержень потечёт кровь.
Соответствие второе: если твоя жертва – Аглая, удург – это Симон. А это значит, что Многогранник неизбежно должен быть сохранён…
Я в левом крыле Термитника – приходи, если захочешь поговорить. Мой план – единственно верный.
Никто не погибнет.»
…вот ведь шустрая особа! И опять получается, что Самозванка знает о его делах, делах менху и Старшего, больше него самого. Ей, не степнячке, не одонхе, известно о двух удургах и о соответствии жертв. С Кларой стоило поговорить как можно скорее, но…Посмотрим же, что пишет Бакалавр:
«Артемий, сегодня совет. Не забывайте же об обмане Инквизитора и о вашем удурге. О Симоне, последнем пациенте вашего отца.
Я готов объяснить ситуацию Блоку, но пока не имел такой возможности из-за вспыхнувшего накануне мятежа. Механика ясная. Разрушим город – приговорим инквизитора – сохраним Многогранник. Всё существо этой яростной женщины направлено на одно, и только на одно – она готова умереть, но перед смертью растоптать этот шедевр. Пока она жива – никто не поручится, что он в безопасности. Сохраним Многогранник – сохраним существование Симона и образуем сверхсущество, о котором говорил ваш отец. Вы исполните завещание. Задача решится. Как видите, логика стройная. Прошу простить за сбивчивое изложение.
Д.Д.
P.S. Найдите возможность увидеться со мной, если я не убедил вас в своей правоте.»
Вот, значит, чего добивается Бакалавр. Спасения Башни. Возрождения Симона. Моего удурга? Может быть. Но какой ценой! Послушаем его доводы, но позже.
Артемий спрятал записки в карман и снова открыл дверь. Исполнитель не стал ждать ответа и убрался восвояси. Возможно, он прочитал оба послания и знал, что ответа на них не будет, а может ему просто надоело мокнуть под проливным дождём. Шагнув за порог, Гаруспик сразу попал под холодный водопад, падающий с небес. Подняв воротник куртки, чтобы за шиворот не заливалась вода, он зашагал к кладбищу. Ворота погоста были чуть приоткрыты. Над дверцей сторожки в стеклянной лампе трепетал огонёк. Менху распахнул скрипнувшую створку и вошёл в Сторожку. Ласка стояла у каменного стола, закутавшись в шаль. Услышав скрип петель, она повернулась к гостю.
- …Мы с Капеллой в неоплатном долгу перед тобой, Бурах, - рассмотрев пришедшего, благодарно прошептала она. – Я ведь жива только лишь благодаря твоей защите, да?
- Отчасти, - ответил ей Артемий. – Вообще-то я зашёл убедиться, что у тебя всё в порядке… А скажи, зачем ты нужна Капелле?
- Я заменю собой вторую Хозяйку, - поделилась новостью Ласка. – То есть…Капелла считает, что я сумею. Она сказала, что я сияю ярким светом, только он не густой, как у неё, а прозрачный и очень бледный.
- А первой будет Капелла?- уточнил Гаруспик.
- Да, - кивнула дочь смотрителя. – Мне придётся встать напротив неё. Потому что она чувствует живых, а я – мёртвых. Она же умеет заботиться о живущих, понимает их нужды. Я умею слушать умерших – я знаю, как они прорастают к солнцу травой и почему каждый стебель твири обладает своим характером…Вот так.
- Это её слова? Не сама же ты так это придумала…
- Да. Это всё она мне объяснила, - ответила Ласка и тут же поспешно добавила, - но я и сама так чувствую. Это правда.
- …Что ещё она тебе сказала? – задумчиво поинтересовался Бурах.
- То, что каждая из нас будет тянуть силу в свою сторону – она немножко вверх, а я – как бы вниз, - продолжила смотрительница. – Мы будем настраивать жизнь вместе, но нам придётся быть друг против друга. Как раньше Нине и Виктории, но понарошку. Ещё я помогу ей замкнуть линии в круг. Вот так я её поняла…
- Надеюсь, ты справишься,- пожелал ей Артемий. – Я рад, что ты жива и здорова, но мне пора. Я должен проведать других.
- Надеюсь у тебя всё получится…- улыбнулась Ласка.
Оставив бледную девушку наедине со своими подопечными, сын Исидора вышел за дверь. С Лаской всё было в порядке, и Гаруспик направился к Термитнику для разговора с Кларой. Перейдя через мокрую насыпь, менху прошагал мимо навеса, под которым лежали мёртвые тела. Вот и Сырые Застройки. Свернув за угол дома Оспины, он едва не столкнулся нос к носу с Исполнителем. Точнее носом к Клюву. Это был не тот Исполнитель, что разносил послания. Другой. Одежда этого Клювоголового вымокла основательно, как если бы он дежурил у дверей всю ночь.
- Сюда нельзя. Этот человек болен, - на всякий случай поведал Исполнитель. – Не казни себя – ты тут не причём. Видно, кто-то из твоих коллег – соперников недоглядел…ну, или подстроил.
- Ей уже никак нельзя помочь? – вздрогнул Артемий, предполагая худшее.
- Она обычный человек, хоть и Приближённая, - пожал плечами Клюв. – Излечить её можно, как и любого другого. Ты здесь врачуешь – тебе виднее.
- Тогда пропусти меня, - отодвинул в сторону Исполнителя Гаруспик. – Я с ней поговорю.
- Больная без сознания, - резво загородил дверь человек в птичьей маске. – Зараза, конечно, развивается неравномерно, и Приближённые могут бороться с ней дольше простых людей, но говорить ты не сможешь. Разве что дашь хороший антибиотик. Он ненадолго вернёт заражённую к жизни.
- Не каркай, Клювастый! – посоветовал ему Бурах, доставая из мешка склянку. – Вот у меня есть панацея. Впусти меня и я излечу человека.
- Передай её мне, - требовательно протянул рука Исполнитель. – Это я возвращаю их с того света.
- Возьми, - отдал панацею менху.
Клювоголовый скрылся в доме. Через двадцать минут, когда последнее терпение Артемия уже заканчивалось, Клюв, наконец, вышел из дома и кивнул травнику.
Оспина лежала на кровати, укрытая драным одеялом. Лицо её было бледным в красных пятнах. Но степнячка дочь одонга была жива. Посмотрев на сына Исидора, она слабо улыбнулась.
- Благодарю тебя, Служитель. Мне нужно пожить ещё некоторое время. Ведь мне предстоит совершить ещё одно дело. Теперь я умру не напрасно.
- Что же это за дело? – подошёл к кровати Гаруспик.
- Мне предстоит совершить самый ценный из всех возможных подвигов – самопожертвование, - ответила Саба. - Я сделаю то же, что сделал Симон – из каждой моей частички произойдёт жизнь. Пушки не выстрелят. Город будет строиться дальше. Нитка в будущее протянется от самой зари времён.
- Но тебя не хватит надолго, - попытался образумить её Артемий. – Где теперь Симон?
- Меня не хватит, - согласилась Оспина. – Таких как я сейчас слишком мало. Но даже если нас наберётся около дюжины, этого будет достаточно, чтобы Город протянулся дальше и выше. Может быть, ещё хоть два столетия на земле будет место, где хранятся и осуществляются грёзы. А сколько таких, как я осталось в живых?
- Не знаю,- покачал головой сын Исидора. – Я и тебе не дам умереть.
- Твоё решение мне ясно, - вздохнула степнячка. – Но, молю - поговори сначала с Кларой. Выслушай её, а потом уже принимай правильное решение.
- Ладно, поговорю, - согласился Бурах. – Выздоравливай.
Притворив за собой дверь, он повернул к Термитнику. В конце квартала виднелись деревянные ограды. Однако ни солдат, ни патрульных возле них не было. Лишь привязанные к перекладинам за хвосты дохлые крысы лениво покачивались на ветру, да нескончаемый дождь барабанил по заколоченным окнам домов.
Артемий миновал воистину сырые застройки и в обход особенно крупных луж добрался до дверей Короткого Корпуса. Сильным рывком, от которого посыпались чешуйки краски со старого дерева, он отворил двери. В стылой темноте на груде поломанной мебели сидела Клара.
- Видишь, как всё повернулось? – сочувственно произнесла она. – Непременно приходится чем-то жертвовать – либо Город, либо Многогранник. Один ферзь желает разрушить чудесную Башню, другой – истребить как можно больше для собственного спокойствия.
- А у тебя есть иной выход? – поинтересовался Гаруспик.
Самозванка словно ждала этого вопроса. Соскочив со скрипнувшей тумбочки, она поспешно подошла к Артемию.
- Я могла бы сделать так, чтобы всё было как прежде, - с надеждой посмотрела на Бураха Клара. – Если бы мне только попасть в Собор. Если бы я могла взглянуть в глаза Инквизитору. Но я не могу. У меня слишком много забот о …моих подопечных. Они мне поверили, видишь ли, и я не могу их оставить. Если бы ты мог проведать хоть кого-нибудь из них…
- … Ладно, - согласился сын Исидора. – Я дам тебе шанс. Я попробую помочь, как ты помогла мне. Как мне узнать твоих порученных?
- Все они перечислены в том письме, что я написала тебе несколько дней назад, - обрадовано ответила девочка. – Исцели их, если они больны. Я могу не успеть в одиночку, а вот вдвоём…Узнать-то их не сложно. Гонимые, отверженные, злодеи, преступники…те, у кого не осталось иного прибежища, кроме меня – новой Хозяйки!
- Я позабочусь о твоих отверженных, - кивнул Гаруспик.
Оставив Короткий корпус и Клару, бывший хирург, а ныне менху вошёл в широкие двери соседнего Долгого корпуса. Понимаясь по лестницам мимо чадящих факелов, он размышлял над словами Самозванки. Как она задумала спасти всё? Толи чудотворница, толи сумасшедшая, Клара никого не посвятила в свои планы. Она требовала от Артемия слепого доверия, как доверился он ей в глубинных пещерах Боен на последнем испытании. Но по силам ли девочке спасти Город? А Многогранник? А главное – что будет с Аглаей Лилич, если Самозванке удастся сделать за Инквизитора всю её работу…
Бурах толкнул дверь в комнату матери Настоятельницы.
- Ты сделал так, что я до сих пор живая! Спасибо, спасибо! – подлетела к нему Тая. - Значит, ты будешь мне помогать?
- Кто это тебе сказал? – опешил от такого приёма Гаруспик.
- Капелла так сказала, - охотно ответила малышка. – Потому что ты теперь будешь Старшиной и самым главным человеком в Укладе. Все будут слушаться только тебя, как раньше слушались папу. А я всегда буду рядом. Чтобы ты чувствовал, что мы все с тобой и что Уклад тебя любит. Да, она мне это обещала!
- Чему ж ты радуешься? – спросил сын Исидора. – Раньше слушались только тебя. А теперь что будет, как ты думаешь?
- Я немножко буду в стороне, - ничуть не смутилась Тая. – Я буду помогать тебе и связывать тебя со всеми-всеми. А к Новым Хозяйкам я приставать не буду, хотя очень хочется…Капелла так устроила нарочно – только я ещё не понимаю зачем.
- Это всё будет через много лет, - предупредил её Артемий. – Ты сильно изменишься.
- Ещё она сказала, что теперь будет не три узелка, как раньше, а четыре. Четвёртый – вот это я и буду. В сторонке, - горделиво поведала дочка Тычика. – То есть, раньше тоже было четыре, но никто об этом не думал. Наверное, теперь станет лучше, чем было прежде.
- Я тоже на это надеюсь, - согласился с ней травник. – Я, в общем-то, заглянул узнать всё ли у тебя в порядке. Пойду теперь проведаю остальных. До встречи.
- До завтра!
Дверь захлопнулась за Бурахом, и малышка, загадочно улыбаясь, возвратилась к алтарю белой кости. Артемий же в это время сбежал по лестнице и покинул стены Термитника. План Капеллы, будущей Хозяйки, начал вырисовываться перед его глазами, как и туманные надежды Клары. Осталось переговорить с Бакалавром. Хотя его затея была понятна из письма. А решать, как поступить придется только тебе, Служитель. И всю огромную ответственность за принятое решение понесёшь ты один.
На улице светлело. Дождь кончился, и утренние солнечные лучи теперь играли на чистых камнях дорог, на стенах домов и крышах. Вдали, отражая зарю от стеклянных граней, гордо возвышалась башня Многогранника. Впрочем, Артемий её не видел, укрытый от сего зрелища городскими постройками. Менху шёл к обиталищу Спички. Сорванец, как ни странно, оказался дома - дверь была закрыта изнутри. На стук Гаруспика в доме раздалось какое-то шебаршение, а затем тяжёлый стук, и дверь распахнулась. Радостный Спичка поведал о том, что засов заело и пришлось его выбивать. На самом деле он давно им не пользовался, но вчера была такая ночь, ливень – того и гляди Горхон из берегов выйдет, пришлось запереть дверь.
- И что бы мы делали, если бы ты не пришёл к нам на помощь! – болтая ногами сидя на кровати, говорил Спичка. – Значит, когда мы вырастем, ты будешь совсем таким, как был твой отец…
- Когда ты войдёшь в возраст, мне не будет ещё и пятидесяти, - остудил его Артемий. – А чем ты сам собираешься заняться?
- Я буду осью, вокруг которой вертится колесо… - выпятив грудь ответил мальчишка.
Надо признать, что, тонкий и длинный, он и правда был похож на ось.
- …Будущий правитель, только с новым знаком. Я верю Капелле!
- С новым знаком? – насторожился травник. – Как же тебя понимать?
- Нет больше треугольника из Каиных, Ольгимских и Сабуровых, - снисходительно посмотрел на Артемия Спичка. – Ни термитов, ни утопистов, ни смиренников. От трёх сил осталось одно воспоминание. Нужны новые силы и новые знаки. Прежних правителей больше нет. Кроме тебя. Будешь беречь наш городок, пока мы не вырастем?
- Какую же правду ты собираешься отстаивать? – стало любопытно Гаруспику.
- Ещё не знаю…- задумался Спичка. – Об этом мы не успели поговорить. Но я буду строить, чтобы верно направить боевой пыл Хана и Ноткина. Это Капелле открылось. Интересно, какую Хозяйку из двух она мне предназначит? Ласка или Мишка? Вот умора…Обе страшненькие, хотя очень хорошие. Ты уверен, что они живы?
- Не тревожься, - усмехнулся менху. – Вырастут, станут красавицами. Но зачем тебе сдерживать Хана и Ноткина?
- Так они же вместе со мной новый треугольник составят! – хлопнул себя по коленкам мальчишка. – Хочешь, не хочешь – придётся с ними вечный канат перетягивать. А чует моё сердце, вырастут из них два командарма – завоевателя, как Блок и Шоин. Но я уже задумался, что противопоставить этим воякам.
- Да…- хитро прищурился Бурах. – Если девочка не ошибается на ваш счёт – интересно, что у вас получится…
- Но ты не засиживайся здесь! – всполошился Поползень. – Ты давай остальных проверь, иначе ничего у нас не выйдет!
- И то правда, - согласился Гаруспик, и под одобряющие взгляды Спички вышел на улицу.
Облака легкими кучками ваты скользили по небу. Жёлтые листья на деревьях замерли в ожидании ветерка, но внизу, на земле ветра не было. Артемий вышел из подворотни и по пустынной улице дошагал до калитки «Стержня». Возле входа в приёмную Александра, меланхолично покачиваясь, стоял Исполнитель.
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 24 Jun 2009, 21:19 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

- Обитатель этого дома болен! - завидев травника, издалека вскричал Клюв; хоть какое-то развлечение, чем стоять весь день на страже.
- Вот. У меня есть панацея, - подойдя к Исполнителю, выудил из мешка глиняный кувшинчик Гаруспик, – скажешь Александру, что это от Артемия Бураха. Пусть знает…А Катерина, жена коменданта, здорова?
- В добром здравии… - ответствовал Клюв.
Застоявшийся Исполнитель видимо не прочь был и далее говорить с прохожим, но хирург напомнил ему о тяжёлом больном и отправился по своим делам. А клювоголовый, проводив травника взглядом, тоскливо вздохнул и полез в карман за ключами.
Артемий же прогрохотал каблукам по мостовой, перешёл Жилку и направился к Капелле. Но, проходя мимо Управы, был остановлен солдатами.
- Приказано, встретив вас, немедленно препроводить к генералу Блоку, - отрапортовал офицер караула.
Гаруспик пожал про себя плечами и вошёл вместе с солдатами в тёмную прихожую Управы. Генерал скатал какой-то чертёж и шагнул из-за стола навстречу травнику.
- Итак, сегодня конец, - решительно произнёс он. – В 22 часа мы отводим армейский состав на юго-восток, на основную ветку. В 23 часа 50 минут мы открываем огонь. От твоего решения будет зависеть то, куда полетят снаряды, хирург. Совет – в Соборе. Начало в 19 часов. Не опаздывай…
- Промахнуться не боитесь?- спросил Артемий.
- На таком расстоянии – нет, - серьёзно ответил Блок. – Это исключено.
- Тогда дожидайтесь меня в Соборе, - кивнул ему Бурах.
- Прими мой совет, - Александр положил руку на плечо, собравшемуся уходить Артемию. - Берегись инквизитора.
- Почему? – остановился Артемий.
- Что бы ни случилось, как бы ты себя ни вёл – инквизитор обманет тебя, и защиты от этого нет. Инквизитор всегда сможет использовать тебя в своих целях так, что ты этого не заметишь. И сегодня это случится с нами.
- Я уже слышал подобную речь, - возразил ему Бурах. – И я ответил на неё. Я поступлю так, как велит мне совесть. Если это совпало с чьими-то расчётами – пускай.
Блок хмуро кивнул, склонился над лежащим перед ним документом и скомандовал в сторону.
- Надо усилить охрану орудия. Поставьте 412-ю к путям…Наконец-то на западный фронт! – поделился он с Артемием. - С этой артиллерией я научу врага уважать отечественную армию!
- Ты поддерживаешь Бакалавра? - поинтересовался у Блока Гаруспик.
- Да, - кивнул генерал. – Он предлагал разумные вещи.
- Какие именно?
- Поговори с ним сам, хирург, - оторвался от бумаг Александр. – Он, вроде, ещё у себя.
- Я хотел поговорить с тобой, - настойчиво повторил Служитель, но генерала переупрямить – задача почти невозможная.
- Бакалавр расскажет о себя сам. А обо мне говорить нечего.
- Ясно, - вздохнул Артемий. – Скорее бы кончилась эта война…
За спиной Гаруспика захлопнулись двери Управы, и караул снова встал по бокам от Дверей. А сын Исидора, обогнув ставку генерала, зашагал к особняку Ольгимских. Слева возле особняка, у дверей комнат Старшего Влада, скучал Исполнитель. Хирург миновал его, не задавая вопросов. Он постучался в то крыло особняка, где жила дочка Влада.
Капелла словно ждала Артемия. Едва тот вошёл, она отложила книгу и приветливо поднялась навстречу гостю.
- Если бы не ты – я не дожила бы до сегодняшнего дня, - благодарно улыбнулась Виктория. – Теперь, если наш замысел осуществится, я сумею возродить этот Город. Я благодарна тебе, Служитель. И никогда этого не забуду.
- Я слышал, ты говорила со всеми порученными. В чём смысл твоего плана? – спросил Бурах.
- Новый город создадут дети – изгнанники, покинувшие Многогранник, - прищурившись, от яркого света, льющегося сквозь окна, ответила Капелла. – Они станут новыми Хозяйками и правителями. Из них сложится иной треугольник сил и начал. Но на этот раз он будет стоять на основании, а не раскачиваться на вершине.
- Почему ты выбрала именно изгнанников? – поинтересовался Артемий, вспоминая слова Клары.
- Это не причина, а следствие, - покачала головой Виктория. – Они покинули Многогранник, потому что у них иная судьба. Пленники грёз могут строить, но не умеют править. И потом – чтобы самому вырваться из детства, нужна решительность, зрелость и независимость. Только исключительные дети способны на такое.
- Я слышал, ты хочешь основать новую религию? – испытующе посмотрел на дочку Влада Гаруспик.
- Нет, - отмахнулась младшая Ольгимская. – Ты просто до сих пор не понял, кто такие Хозяйки. И дети не понимают этого – потому и говорят о религии. Разве человек может придумать религию? Это ведь не игрушки.
- Да. Это не игрушки, - согласился Служитель.
- Скажи – ты останешься с нами? – с мольбой в голосе попросила Капелла. – Будешь править Укладом, как должен был твой отец?
- …Да, - кивнул Бурах. – Я останусь с тобой.
- Тогда до вечера, - весело улыбнулась Виктория, и солнечный луч пробежал по её медным волосам.
Жёлтые листья медленно плыли по течению реки. Осенние травы пригнулись к земле под тяжестью росы. Артемий шёл к складам. Легко взбежав по истёртым ступеням каменной лестницы, он начал петлять между пахнущими ржавчиной стенами складов. У двери убежища Рубина стоял Исполнитель. Неужели Каины отпустили Стаха просто так? Не похоже на них. Совсем не похоже. Гаруспик приблизился к Исполнителю:
- Здесь жертва твоего нерадения, Потрошитель, - прошипел он.
- Рубин? – уточнил Бурах.
- Конечно Рубин, - недовольно ответил Клювоголовый. – Так вот, о чём бишь я? А! Ты пренебрег долгом врача…
- Не каркай, на вот лучше панацею, - протянул Клюву глиняный кувшин Артемий. – Позаботься о больном.
Исполнитель недовольно пощёлкал, но панацею взял и, повернувшись к травнику спиной, загремел ключами. А сын Исидора пошёл дальше. Проходя мимо логова Грифа, он заметил мелькнувший в открывшихся дверях силуэт Самозванки. Не останавливаясь, Гаруспик миновал забор северных складов, обошёл сиротливо притулившиеся к мосту вагоны и нырнул в склады южные.
С деревьев, танцуя в нагретом воздухе, облетали осенние листья. Справа грелось на солнышке бурое от ржавчины чудовище Вокзала. А впереди грозно упиралось в Город дуло гаубицы. В двери к Ноткину стучать пришлось долго. Но, наконец, Артемию открыли, и он вошёл в бурлящий Замок Двоедушников. Среди ящиков сновали дети. Между ними шли жаркие споры о том, выстрелит сегодня пушка генерала Пепла или нет. Ноткин с торжествующей и даже какой-то зловещей улыбкой расположился за своим столом.
- Значит, через несколько лет нам придётся делить с тобой власть. Так? – обратился он к Гаруспику. – Интересно, как это мы с тобой справимся…Хотя ты уже будешь старый…
- Уже примериваешься, как меня сбросить? Прыткий пацанёнок…- ухмыльнулся Бурах.
- Шучу я, шучу, - заулыбался атаман Двоедушников. – А вот к кому я примериваюсь, так это к Хану. Вот с кем снова схлестнуться придётся! А Хан вырастет – страшный станет. Неужели он в самом деле оставит традиции своей семьи? Кто бы мог подумать – сын Нины обратился в другую веру…В какую кстати?
- А вот ты какую правду будешь отстаивать? – в свою очередь спросил мальчишку Бурах.
- Я пока и сам не знаю какую. Расклад меняется. Теперь силы будут другие. Но это будет не похоже на прежнее противостояние термитов и утопистов. Капелла уже всё придумала. Хорошо, что она укоротила Хана. Довольно с нас утопий. Будем строить новый мир, лучше прежнего!
- Надеюсь, ты вспомнишь, какую роль я сыграл в становлении нового расклада, - произнёс Артемий.
- Если такие как я, изгнанники, выживут – Город станет Городом людей. Капелла доверит нам править будущим, а мы тебя не забудем, - серьёзно ответил Ноткин.
- Я пойду. У меня ещё много незаконченных дел до вечера, - попрощался Гаруспик.
Главарь двудушников понимающе кивнул.
Через минуту Служитель уже шёл по мокрой траве. Выбравшись со складов, он повернул к Станции и пошёл вдоль рельс. Дойдя до вагончика Мишки, Артемий вскочил на ящики, нагромождённые возле дверцы вагона. И вошёл внутрь. Девочка как раз в это время ставила на пол дымящий чайник. Она вздрогнула от скрипа дерева, но узнав гостя живо поднялась на ноги и неуверенно спросила:
- Ты ведь останешься с нами, правда?
- Зачем? – поинтересовался у неё хирург.
- Многое изменится, - пообещала Мишка, и горделиво добавила, - между прочим, я больше не буду здесь жить. Теперь у меня будет свой дом.
- Какой?
- «Стержень», - ответила девочка-сирота. – Потому что мне предназначено стать Хозяйкой Земли. Катерина не сумела. А у меня получится. Так Капелла говорит.
- Почему у неё не получилось, а у тебя вдруг получится? – допытывался Артемий.
- Капелла знает, - со значением произнесла Мишка. – Она видит, что будет. Через десять лет я стану тонкой, высокой красавицей. У меня будет белая кожа и чёрные волосы до пяток. Даже ещё длиннее. Я буду разговаривать с Землёй. Может быть, она даже будет меня слушаться.
- Я останусь хотя бы для того, чтобы взглянуть на это, - улыбнулся менху. – Желаю тебе счастья Мишка.
- Береги себя, - попросила девочка.
Попрощавшись, Гаруспик покинул вагончик. Он вышел в степь и зашагал по траве. Итак, всё дети живы. Осталось проведать Хана, но он сейчас в Многограннике. Тогда стоит сначала зайти к Даниилу и переговорить об утреннем письме. Заодно узнаю пароль необходимый для того, чтобы проникнуть в стеклянную башню.
Артемий вошёл в Город. Он как раз проходил мимо заброшенного сарая Младшего Влада, когда кто-то хлопнул его сзади по плечу со словами «Вам послание!». Сын Исидора резко обернулся. Письмо валялось тут же, в пыли мостовой. Почтальон отсутствовал.
- Что за шуточки, - пробормотал Гаруспик, поднимая конверт.
В конверте лежал плотный лист бумаги со столичной гербовой печатью. На нём синими чернилами было коряво выведено:
«Потрошитель!
Мы решили написать. Потому что ты ничего не слушаешь! Ты совсем отбился от рук! В последнее время ты всё делаешь по-своему. Так невозможно. Ты портишь игру. Если это письмо дойдёт до тебя, приходи в Многогранник. Тебя пропустят. Спустишься до самого низа, зажмурься и скажи: «Три, четыре, пять», потом открой глаза.
Мы хотим кое-что тебе сказать.
Твои Хозяева.»
Ну, это уже совсем ни в какие ворота! Шуточки кого-то из Песиголовцев? Не иначе. Однако путь Артемия всё равно лежал в Многогранник, ведь после разговора с Данковским Гаруспик решил зайти в именно Башню. Возможно, удастся узнать, кто же это так шутит…
Занятый своими мыслями, Артемий добрался до коттеджа «Омут». Постучавшись в стеклянную дверь, он был немедленно впущен внутрь радушным Бакалавром.
- Итак? Ты решился? – с нетерпением в голосе спросил Даниил.
- На что? – поинтересовался Гаруспик.
- Время выбирать. Я лично пакую вещи и собираюсь покинуть город до начала обстрела, - Данковский показал рукой на угол, где стоял его кожаный саквояж вместе с какими-то сумками. – Уйду вместе с теми, кого я хочу вытащить из под огня. Я мог бы разрешить ситуацию по-своему, но времени нет…
- Как бы ты разрешил ситуацию?- спросил у него Артемий.
- Я мог бы сделать так, что поселение вместе с Проектом Быков будет разрушено, - посмотрел на Бураха Данковский. - Многогранник останется стоять. Блок заверил меня, что он будет бить по городу так точно, что другой берег Горхона даже не дрогнет. «Река проглотит плиту» - так он выразился.
- Если разрушить Город – люди погибнут, - напомнил ему Гаруспик.
- Посмотри вокруг, - невесело рассмеялся Даниил. – Все люди уже погибли. Остались только мы с тобой. Заражённые не в счёт, им и так жить меньше суток.
- Я мог бы успеть помочь им, - возразил сын Исидора.
- В самом деле? – удивился Бакалавр. – В таком случае, я мог бы явиться на Совет и предъявить Полководцу аргументы в пользу такого расклада: испорченный город исчезает с лица земли, Многогранник остаёмся. Он стерилен и…чёрт побери, стоит того, чтобы его сохранить! Но для этого мне нужно, чтобы все мои порученные были живы. А Виктор, я знаю, болен.
- Я вылечил его ещё вчера.
- Тогда прекрасно! – обрадовался Даниил. – Встретимся на вечернем Совете. Я, надеюсь, ты примешь правильное решение.
- Я в этом не сомневаюсь, – подтвердил Гаруспик.
Намерения Бакалавра теперь полностью ясны. Его уверенность была основана на тех чертежах, что он показывал Аглае и Александру Блоку. Неплохо бы поговорить с Аглаей до вечернего Совета.
Двери «Омута» захлопнулись за Артемием, и он поспешил к Собору. Выйдя на площадь, Служитель издалека заметил ещё одного Исполнителя, несущего стражу возле огромных дверей Собора.
- Ты пришёл слишком рано, - лениво поприветствовал Гаруспика Клюв. – Ферзи соберутся решать судьбу остатков этого жалкого городишки в семь часов вечера. А пока Собор закрыт.
- Я хочу поговорить с Аглаей Лилич, - холодно произнёс Бурах.
- Не сомневаюсь, что она ждёт этой встречи с таким же нетерпением, - флегматично ответствовал Клювоголовый. – Однако вы увидитесь не раньше семи часов вечера. Сейчас в дело вступили силы, над которыми не властен даже правительственный инквизитор. Мы исполняем их волю.
- Что это за силы? – спросил менху.
- Ты узнаешь об этом, - кивнул Исполнитель в сторону Башни. – Если конечно все люди, чья жизнь оказывалась в твоих руках на протяжении этих двенадцати дней, получат возможность сказать своё слово…
Договорив, Клюв наклонил свою голову и перестал обращать на Гаруспика внимание. Только лишь его нелепая маска покачивалась из стороны в сторону.
«Заснул что ли?» - подумалось Артемию.
Пожав плечами, он направился к Многограннику. На каменной площадке перед лестницей никого не было. Сын Исидора поднялся наверх. Наверху, в центре острозубого венца стояли трое Песиголовцев.
- Проходи, - не дожидаясь вопроса, приказал Бураху мальчишка, что стоял ближе к центру.
Плита отползла в сторону, и Артемий стал спускаться вниз. Вскоре под ним разлился жемчужный свет, освещающий стеклянную комнату, где в прошлый раз его встречал Хан. Но Каспара Каина на месте не оказалось. На вопрос Гаруспика, куда же делся их предводитель, Песиголовцы-охранники лишь пожимали плечами.
- Зачем тебе Хан, - произнёс один из них. – Тебе же вниз надо. Это здесь. Он откинул портьеру, за которой оказалась следующая лестница.
Гаруспик шагнул в темноту, плотная ткань колыхнулась за ним, и менху увидел, что находится в громадном затемнённом помещении. Освещалось оно только лишь цветными фонарями, висящими на лестницах и на бумажных птицах, неизвестно как укреплённых прямо в воздухе. Вниз вело множество лесенок, исписанных и исчерканных какими-то словами, а может целыми фразами. И всюду были дети. Они сидели на площадках, играли возле волшебных фонарей или скакали по ступеням. Казалось, все дети Города собрались в одном месте.
Артемий начал осторожно спускаться вниз по ненадёжным с виду опорам. Минуя желтые, фиолетовые и синие круги света, он добрался до дна Башни. На полу виднелся вырезанный рисунок Многогранника. Гаруспик встал в центр этого рисунка, закрыл глаза и, чувствую себя донельзя глупо, пробормотал «три, четыре, пять».
В лицо дохнуло холодным ветром. Обоняние уловило запах незнакомых трав. Гулкий шум Башни стих. Артемий открыл глаза и увидел, что стоит в ночном саду. Вокруг цвели яблони, а вдали виднелись тёмные силуэты других деревьев. Над его головой горел старый фонарь, освещая всё ровным неярким светом. В двух шагах от Служителя находилась песочница, высотой где-то по пояс немаленькому Гаруспику. По бокам от неё в беспорядке лежали тряпичные куклы. И ещё, возле песочницы стояли дети. Малыш и крошка, лет по пять-шесть. Правда, ростом они превосходили Артемия вдвое.
- Глядите, глядите! К нам пришёл Гаруспик! – радостно вскричал Малыш. – Какой он большой! Как ты нас нашёл? Ух ты…как живой. И серди-и-итый…
- Кто вы такие? – едва справившись с шоком, спросил у детей Бурах.
- А мы никого не трогаем! – надулся Малыш. - Мы тут играем в Город! Знаешь, как интересно? Ты тоже там есть! Мы думали, что ты там – а ты оказался настоящий.
- Так вы думали, что я – кукла? – вперив взгляд в песочницу, хрипло спросил сын Исидора.
- Нет! – помотал головой Малыш. – Ты уже не наша кукла.
- Покажи свою песочницу, - произнёс Артемий.
Дети чуть отошли в сторону, а Бурах наоборот подошёл к горке песка.
В песочнице был вылеплен Город: вот Бойни, вот дома и сбоку стеклянная Башенка, зарытая в песок. Да, мор случился в песочнице. Может дети затеяли эту трагическую игру, почувствовав, что у них умирает детство…Как бы там ни было – но герой…герой жестоко обманут! Кажется, всё это время он принимал себя за живого человека, спасающего живых людей. Это чувство, бесспорно, добавляло ему рвения, помогло дойти до финала, и даже с некоторым триумфом…
Напрасно, всё напрасно. Он – марионетка, спасающая глупых кукол в нарисованном городке. Странно, что до сих пор молчат всемогущие Власти…наверное, им надоело, или их позвали ужинать…
- Не огорчайся, - погладила его по плечу девочка. – Игрушкой тоже быть хорошо.
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 24 Jun 2009, 21:20 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

- Но почему вы играли именно так? – вскинулся Гаруспик.
- Нас только что возили на похороны, - ответила Крошка. – Мы вернулись с кладбища, между прочим.
- Ах, вот оно что…- прошептал Артемий, у этих детей кто-то умер… – И что у вас на уме?
- Мы тебе не скажем, - заупрямилась малышка. – И вообще – это всё может, и не по-настоящему. Не может быть, чтобы кто-то умер. Смерти нет, понял?
- Но зачем вам были нужны куклы для этой игры? – вскричал сын Исидора. – Разве нельзя было обойтись без нас?
- Нужно же было тебя хоть как-то использовать, - обиделась Крошка. – Мы тебя никогда особенно не любили… Ты всегда был страшной куклой. И играть тобой было невесело.
- Значит, сунули в пекло тех, кого было не жалко, - усмехнулся Гаруспик.
- Тех, кто мог поправить дело! – возразила малышка. – Не всегда под рукой оказывается Умный Доктор. Так уж игра сложилась… Поможешь нам вылечить городок?
- …Уберите оттуда Полководца, - хмуро произнёс Артемий.
- Уже нельзя! Мы не можем, - покачала головой девочка. – Тут всё очень сложно из-за этих зеркал. Если ход в игре сделан, назад его вернуть нельзя – это правила живой игры.
- Тогда не прикасайтесь ни к чему! – от души попросил Бурах, и повернулся к Городу из песка. Стены домов были замараны бурыми крапинками. Большое пятно рассыпалось возле Башни.
- Видишь, кукла? Вот что мы устроили, - гордо проговорил за спиной Артемия Малыш. – Вышло чудно! Такой мир у нас ни разу не получался. Волшебный. Мы его посадили, а выросло вот что. Но теперь это всё гниёт
- Я человек, - упрямо возразил сын Исидора.
- Значит, ты очень похож на одну нашу игрушку, - не стал возражать Малыш. – Вообще-то она называется «Потрошитель», но мы её зовём вот так – Бурах. Для смеха!
- Этого не может быть! Я тебе не игрушка! – рявкнул Гаруспик.
- Да ну? Значит не игрушка? – прищурился малец. – Попробуй-ка тогда меня ударить. Что руки опустил? Слабо? Ну бей, не жалей!
- Что мне теперь делать? – в отчаянии сел на траву Артемий.
- Чем сокрушаться, лучше бы ты помог починить городок! – посоветовал Малыш. – У тебя же всё хорошо получалось…Осталось совсем немного, и игра будет окончена. Нам всё равно пора домой.
- Я не верю тебе, - поднялся на ноги Бурах. – Ты не настоящий.
Засвистел ледяной ветер. Свет померк, а потом загорелся снова. Но это уже был другой свет, таинственный и волшебный, свет Многогранника. Артемий сидел на полу, посреди нарисованной фигуры. Невдалеке играли дети. Нормальные дети. Гаруспик вскочил на ноги и побежал вон из Башни. Прочь из этого наполненного мороками места! Беги отсюда, кукла!
- Из зеркально лабиринта вернулся, - сочувственно прошептал один Песиголовец другому, то в ответ согласно кивнул.
Артемий вихрем промчался мимо них, отодвинул плиту и вынырнул из Башни на свежий воздух.
Наверху разгулялся ветер. Хмурые тучи стали собираться на небе, сбиваться в одну большую тучу. Дамоклов меч навис над Городом. Зачем тут что-то менять? Кого волнует судьба кукол? Да пусть он провалится, этот Город вместе с проклятой Башней. Стены его размоет дождь, чья-нибудь рука сровняет поселение с песком… Оставить всё как есть. Назло Властям. Чтобы каждый дом покрылся бурой плесенью, чтоб не выжил никто, и у Детей больше не возникло желания снова затеять глупую игру…Интересно, что скажет об этом Бакалавр или Клара…А Аглая? Знала ли она, что все мы куклы? Она ведь говорила что-то такое…на зло Властям. А я ответил: « поступлю так, как велит мне совесть. Если это совпало с чьими-то расчётами – пускай»…Это я так сказал? …Да.
Не смотря по сторонам, Гаруспик дошёл до «Омута». Удивлённый неожиданным визитом Бакалавр, впустил Артемия в прихожую и только потом задал вопрос:
- Я думал, что ты готовишься к вечернему Совету? Времени почти не осталось…
- Ты знаешь, что мы оказались игрушками? – перебил его Бурах.
- Право? Ты шутишь… – брови Даниила поползли вверх, внимательный взгляд следил за Артемием. – Хотя, в переносном смысле – пожалуй, что так. Все мы игрушки в руках провидения.
- Не в переносном смысле, ойнон, - криво усмехнулся сын Исидора. – В буквальном. Ты – игрушка. Кукла из тряпок, опилок, китового уса и чёрт знает чего ещё! Я – игрушка…
- Ты сошёл с ума? – холодно поинтересовался у травника Данковский.
- Нет. Я прозрел, - покачал головой Гаруспик. – У тебя есть хозяева. Это дети. Нами доигрывают сейчас.
- Надеюсь, мной выиграют? – хмыкнул Даниил.
- Нет. Тобой проиграют, - устало ответил Артемий. – Нас, кстати, не любят. Мы им надоели. Поэтому нас сюда и воткнули.
- Остроумно, Бурах, - свысока произнёс Бакалавр. – Однако меня ждёт моя лаборатория в Столице! Я не могу тешить себя мыслью, что она тоже игрушечная. Я несу за неё определённую ответственность, видишь ли. Я делаю лекарства от старости и от смерти.
- …Из орехов, сиропа и сворованного у взрослых снотворного, - без выражения перечислил хирург. – Не смеши меня.
- Хватит! – распахнул двери «Омута» Данковский. – Мне уже не смешно.
- Воистину, ты так ничего и не понял, - прошептал Артемий, и они бок обок с Даниилом вышли на улицу. Бакалавр повернулся спиной и направился к Собору, а травник, посмотрев ему вслед, пошёл к мосту через Глотку.
Вскоре он миновал Театр, сиротливо мёрзнущий в отсутствии зрителей. Затем «Сгусток» и отливающие сталью воды Жилки. Не задержался перед пирующим во время чумы кабаком Андрея Стаматина. Остановился Гаруспик только когда достиг Короткого корпуса. За дверью было темно, Клара, конечно уже ушла, готовить своих гонимых. Скрипнула створка и в дверном проёме появился тонкий силуэт Самозванки.
- Ты что здесь делаешь? – удивлённо спросила она. – Времени почти не осталось. Скоро начнут стрелять!
- Ты знаешь, что мы игрушки? – хрипло спросил её Артемий.
- Конечно! – как на ненормального посмотрела на него девочка. – А ты не знал?
- И давно тебе известно об этом? – воззрился на Клару менху.
- Мне известно и ещё кое-что, - понимающе произнесла чудотворница. – Да. Почти-почти все, с кем нам приходилось в последнее время общаться – игрушки, самые настоящие. Но есть несколько созданий похитрее…
- Кто же?
- Мы с тобой, например, - недобро улыбнулась Самозванка.- О себе ты точно много понимаешь – чувствуешь, что за тобой мощная воля стоит…а вот на мой счёт тебе предстоят сюрпризики…А что бы ты сделал, если б узнал раньше?
- Действовал бы увереннее, - буркнул, начавший приходить в себя Гаруспик.
- Куколки-то куколки…а вот что за ручонки ими водят! – заблестели глаза у Клары. – Ты их видел?
- Видел, - ответил Артемий.
- Они, наверное, тоже много о себе воображают? – презрительно протянула Самозванка. – Думают, что они самые настоящие людики, детки-малютики. Да?
-…А на самом деле? – прищурившись, спросил сын Исидора.
- А на самом деле я бы не поручилась! – воскликнула девочка-чума. – Нутром чувствую! Способность у меня такая. Бакалавр-то, небось, до сих пор думает, что он бакалавр. А-ха-ха…Вот он бы с этими детками нашёл общий язык!
- Говори что знаешь! – схватил её за плечи Гаруспик.
- Уже всё сказала, - передёрнувшись, стряхнула тяжёлые руки со своих плеч Клара. – Я не знаю – я чувствую. Увидимся, Потрошитель.
- Увидимся, - вслед уходящей девочке, пообещал Старшина.
Через минуту он вышел на улицу. Клара уже скрылась за поворотом. Обогнув Короткий корпус Термитника, Гаруспик зашагал по центральной улице в направлении обиталища Спички. Солнце успело порядком сползти по небосводу, спрятавшись за тучами, отчего те приобрели неестественно красный цвет. Неожиданно позади хирурга раздался какой-то беспорядочный топот. Бурах обернулся. На него, размахивая из стороны в сторону конвертом, мчался тоненький человек в чёрном обтягивающем костюме и белой маске.
- Уф-ф-ф! - шумно отдуваясь, затормозил он в двух шагах от Артемия. – Её святейшество были бы в ярости! Как хорошо, что я тебя нашёл!
Трагик картинно схватился одной рукой за грудь. Не забыв, впрочем, свободной конечностью протянуть послание. Это было письмо от Аглаи!
«Дорогой Артемий. Сегодня решиться наша судьба. Мне столько хочется написать тебе – но я не смею, и не хочу ничего писать, чтобы не действовать на твою волю. Твердо уверена лишь в одном – обозначенное удургом в завещании твоего отца – Город, именно Поселение, состоящее из трёх частей – Земля, Узлы и Каменный двор. А дальше ты знаешь сам…Мы не увидимся до Совета. Так нужно. Что бы ты ни решил – я сумею это понять.
А.»
Артемий дочитал письмо. А потом перечитал ещё раз. Чёрный Трагик, стоящий неподалёку, вежливо отвернулся, кося при этом обоими глазами в сторону Гаруспика.
- А, кхм-м…времени-то уже пол седьмого. Не боитесь опоздать на Совет? – не выдержав, поинтересовался он.

* * *

Колокол за Собором пробил семь часов. Удар за ударом, так и тратиться время. Не умеющий ценить его, не желающий беречь его, да не выживет в этом мире. Багровое небо затянуло тучами. Лишь малый просвет был виден в центре облаков, прямо над головой идущего. Артемий спешил, он практически вбежал на соборную площадь. У него из под ног разлетались в стороны пожухлые листья и комья земли.
- Проходи, Гаруспик, - проворковал Исполнитель у дверей. – Твоего решения ждут на Собрании. Два ферзя парализовали друг друга. Партия грозит разрешиться трагическим патом. Ты – пешка, которая сама нежданно вышла в ферзи. Заканчивай. Эндшпиль!
- Посторонись!
Чуть не врезавшись в тяжёлые створки, наследник Долгого таглура Бурахов распахнул их и вошёл в Собор.
Все действующие лица были в сборе. В середине нефа перед троном инквизитора, обхватив себя руками, стояла Виктория Ольгимская. Справа от неё нетерпеливо хмурился генерал Александр Блок. Напротив Блока, демонстративно отвернувшись, стояла Аглая Лилич. Двери ещё раз раскрылись за спиной Артемия. В зал деловито проследовал Даниил Данковский. Обведя всех взглядом, он присел на скамейку, неподалёку от Блока. Рядом расположился его саквояж. Гулкие шаги донеслись со стороны лестницы, ведущей на верхнюю площадку Собора. Расставив руки в стороны, словно шагая по тонкому канату меж двух стихий, в зал спустилась Клара. Неопределённо хмыкнув, она села в противоположном Даниилу ряду.
- Итак, Собрание можно начинать? – громогласно осведомился Полководец.
- Минуточку, - попросил Бурах. – Прежде чем будет принято окончательное решение, я бы хотел переговорить с каждым в отдельности.
Скупой кивок Александра, и Гаруспик подошёл к Аглае.
- Ты принимаешь решение. Я передаю свои слова тебе. Закрою замком свои губы, - склонила голову посланница Властей.
- Так значит мы все игрушки, - еле слышно промолвил Артемий.
Аглая вскинула на него испуганный взгляд.
- Да. Именно так…Ты неприятно удивлён?
- Я думал, что я человек, – с горечью ответил менху.
- Я тоже не сразу узнала о том, кто я такая, - вздохнула Аглая Лилич. – Единственное моё преимущество в том, что их мать брала меня с собой в постель, когда была молодой. Я знаю много такого, чего не знают они.
- Ты старше меня? – посмотрел на неё сын Исидора.
- Я не думала об этом, - почти равнодушно пожала плечами Инквизитор. – У нас ведь нет возраста. Новые лучше старых, это я знаю точно. Но недавно меня перешили, сделали мне новое платье – видишь, какое. Так что ты, наверное, немного старше меня.
- За что они нас так? – спросил Артемий.
- Меня они ненавидят, - произнесла Аглая. – Я их всю жизнь так любила…когда они были совсем ещё крошки, я так мечтала, что вот, они наконец подрастут и будут играть со мной…а они сразу возненавидели меня. Может быть, потому что мать хотела, чтобы они непременно меня полюбили?
-…А мор, - вздрогнул Гаруспик. – Это они так играют?
- Нет, - взгляд посланницы Властей стал холодно сосредоточен. – Город игрушечный, но мор настоящий. Выйдя из Собора, пройдись по улицам – разве ты не видишь? Их фантазии тут не причём. Они сами смертельно напуганы. Ведь сегодня они вернулись с похорон…Я ещё и сама не узнала, кто умер. Может быть, всё дело в этом?
- Отказываюсь верить в это! – тряхнул головой Бурах. - …Ты действительно обманывала меня?
- Я не сказала тебе всей правды, которую знала, - мягко возразила Аглая. – Разве это обман?
- Да.
- Я утаила от тебя, что хочу сокрушить злую Башню, - вскинулась Инквизитор. – Но ведь я и не обязана была говорить…
- Это правда, не обязана…- согласился Бурах. – Но что же мне теперь с этим делать? Я запутался.
- Я не вправе советовать тебе, - отступила посланница Властей. – Любое моё слово будет истолковано как действие. Я хочу, чтобы ты был свободен. Ты – единственный здесь, кто сильнее меня.
- А Полководец? – спросил сын Исидора.
- Он равен мне, - возразила Аглая. – И кроме того – перед ним я становлюсь сильнее, а перед тобой – слабее…
- …Так значит, моей жертвой была ты?
- Да, это так, - подтвердила сестра Марии, ещё одна Каина по крови. – Устранишь меня с доски – освободишь Полководца. Выберешь путь, который предлагает Капелла – я буду жить. Выберешь путь Клары или путь Бакалавра – отправишь меня на эшафот и исполнишь своё предназначение.
- Почему тебя спасёт выбор Капеллы? – кинул задумчивый взгляд на дочку Влада Гаруспик.
- Поговори с ней сам, - посоветовала Аглая. – Но она – единственная, кто поможет тебе сохранит живым этот Город. Это условие моего спасения.
- Какова цена этого условия? – осведомился хирург.
- Ты уже знаешь, - произнесла Инквизитор. – Будет сокрушён Многогранник, причина начала мора. Этого потребовал Александр Блок. Ему нужно истратить снаряды для отчётности. Город останется жить…Это залог моего прощения. Так ты исполнишь своё предназначение.
- Но…жертва?
- Сокрушив Башню, ты принесёшь вполне адекватную жертву, - подняла взгляд и посмотрела сквозь стены перед собой Инквизитор. – Может быть, мясники не допустят тебя до крови. Но тогда ты сумеешь взять её сам…Впрочем, я не смею тебе советовать. Мои советы опасны.
- Голова раскалывается от всего этого, - выдохнул Артемий. – Пересеклись две ветви моей судьбы.
Сын Исидора отошёл от посланницы Властей к Даниилу, и только тогда еле слышно добавил:
- Я поступлю так, как велит мне сердце.
- …Я вижу ты совсем очарован инквизиторшей, - негромко заметил Бакалавр, и придвинувшись поближе к Гаруспику добавил, - не верил бы ты ей. Пойми, она обманет нас всех. И тебя.
- Чем она тебе так не угодила?- неприязненно поинтересовался у столичного доктора Артемий.
- Она обманула меня, - честно признался Даниил. – Одураченный её интригой, я действовал все эти последние дни – и даже побуждал других действовать по её плану. Открытие, которое я сделал, было перетолковано и подано в таком виде, что истина обратилась в ложь. Надо мной надругались.
- И что же?
- Думаешь, ты в лучшем положении? – снисходительно посмотрел на Бураха Данковский. – Просто для каждого она нашла свою тактику. Меня она купила на ненависти и ярости. Тебя – на любви и ответственности. Интересно, как она подкатила к Кларе – если, конечно, сочла Самозванку достойной своих интриг…
- Если ты до сих пор обманут ей, почему говоришь так уверенно? – в свою очередь спросил Гаруспик. – А если это тоже часть её плана?
- Мне чудом удалось раскрыть её козни, потому что я…
- …потому что ты умнее меня, ойнон, - продолжил за Данковского Артемий. – Ты это хотел сказать?
- Скажем так: потому что у меня больше предрасположенности к логическому мышлению, - корректно возразил Даниил.
- Ладно, я понял, - примирительно сказал Гаруспик. – Но я приму решение сам.
- Тогда не пойму – зачем ты привёл сюда меня? – поинтересовался Бакалавр. – Я даю тебе хороший совет, но ты меня не слушаешь.
- И что ты предлагаешь? – уступил ему Артемий.
- Я предлагаю тебе воспользоваться шансом, который она тебе даёт… - горячо прошептал Даниил. – Или сделать ровно обратное ожидаемому. Хотя вдруг она предвидит и это? Страшно даже подумать, насколько простирается её прозорливость…
- Да ну? – поморщился сын Исидора. Это был явный перебор.
- Может быть, я склонен её демонизировать, - тут же поправился Бакалавр, - но я в ярости от того, что произошло со мной.
- И теперь назло ей хочешь сохранить Многогранник, – заключил Гаруспик.
- Да, - кивнул Даниил. – Многогранник и она – взаимоисключающие вещи. Если не будет её – будет Хрустальная Башня, если она будет – Многогранник исчезнет с лица земли. Рекомендую покончить с ней. Так мы сохраним для человечества один из величайших памятников за всю его историю. Росток нашего будущего.
- Я понял твою мысль, - встал со скамьи Артемий.
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
PostPosted: 24 Jun 2009, 21:25 
Offline
User avatar

Joined:

29 Feb 2008, 14:20

Posts: 1432

Location: Нижний Тагил (Далёкий Урал)

Следующей на очереди была Клара. Всё это время она стояла в сторонке и разглядывала внутреннюю обстановку Собора.
- Все мои подопечные живы, спасибо тебе, - поблагодарила она Гаруспика. – Теперь дай приказ Полководцу. Скажи ему не стрелять никуда. Развяжи мне руки, и я спасу этот Город и сберегу Башню.
- Как же ты намерена это сделать? – спросил у девочки Артемий.
- Мои подопечные, они пожертвуют собой. Их крови хватит, чтобы остановить мор! – воскликнула Клара. – Просто поверь мне, и никто не умрёт!
- Допустим, ты вылечишь больных, - согласился сын Исидора. – Но если мор вспыхнет ещё раз и не найдётся новых добровольцев?
- У тебя будет доступ к подземной крови, - ответила Самозванка. – Ты сделаешь столько панацеи, сколько захочешь. Уклад поможет новому Старшине.
- А как же Аглая? – посмотрел в глаза девочке Гаруспик. – Она ведь умрёт. А ты говоришь, никто не пострадает…
- Инквизитором придётся пожертвовать, - взмолилась Клара. – Без самопожертвования нельзя! Это так не работает…
Артемий молча отошёл от девочки и сопровождаемый молящим взглядом в спину, поднялся по низким ступеням к Виктории.
- Значит, живы те, о ком я просила, - улыбнулась ему Капелла.
- Почему ты сказала, что без них невозможна моя победа? – задал вопрос Служитель.
- Ты хотел сохранить Город, верно? – проницательно заметила девочка… нет, будущая Хозяйка. – Но удург – существо живое. Это тело, вместившее в себя мир. Не думаешь ли ты, что этот мир может жить, если никто в нём ничего не делает? Кто же будет им управлять? Кто раскрасит его? Я поручу эти должности детям, когда они вырастут.
- Расскажи, что будут делать спасённые дети, пока они не выросли, - попросил Артемий.
- Матери Настоятельнице я сразу поручу управлять Укладом, - охотно ответила Виктория. – Ты ведь не сможешь заботиться о них в быту. Ты будешь только править и владеть знанием. Это будет малахитово-чёрная сила.
- Дальше, - кивнул Бурах.
- Ноткину я пока поручу разведку и исследование Степи. Кроме того, он будет присматривать за Складами и за железной дорогой. Нам ведь уже скоро придётся иметь сообщения с цивилизованным миром. Его цветом будет червонное золото.
- Это хороший выбор, - согласился Служитель. – Кто ещё?
- Мишка будет заботиться о благоустройстве улиц. В Городе должно быть красиво, - со значением добавила дочка Влада. – Кроме того, её заботам я поручаю водопровод. И канализацию. Она станет Сиреневой Хозяйкой.
- Очень мило, - резюмировал Гаруспик.
- Спичка пока займётся торговлей. Он будет главным по магазинам. В общем, будет следить за тем, чтобы нам хватало всего. А со временем его ждёт трон одного из правителей, как и всех спасённых тобой мальчишек.
- Правильно, - одобрил Бурах.
- Ласка станет заниматься своей работой – хоронить мёртвых, - продолжала Капелла. – У мёртвых ведь целое княжество, им тоже нужна заботливая рука. Это она будет Бежевой Хозяйкой. Самое ценное в этом цвете – оттенок зари. Небольшая примесь розового и лимонного…
- И наконец, кто станет во главе? – подвёл итог Артемий.
- Мы сочетаемся с Ханом браком, - бесстрастно ответила будущая Хозяйка.- Этот брак примирит две враждующие семьи и положит конец нашим разногласиям. Мы восстановим гармонию управления. Я стану Хозяйкой и буду делать то, что прежде делала моя мать. Хан со своей армией Песиголовцев будет управлять Городом. Я сделаю его белым…таким же, как я.
- Значит, вот каким Город будет теперь… - произнёс наследник таглура Бурахов и новый Старшина и кивнул генералу.
- Итак, целитель Бурах, чей отец был главой местной кастовой общины, что немаловажно для меня, - громогласно на весь Собор произнёс Полководец. – Твоим решением руководил не расчёт, не корысть и не вынужденные обстоятельства, но лишь твоя совесть! Я получил приказ сравнять с землёй всё. Но если таковой необходимости нет – я готов поверить тебе, рискнув жизнью и честью, ибо я милосерден… Куда направить орудия?
В Артемия впились пять пар глаз: холодный взор Александра Блока, горящий – Бакалавра, просящий – Самозванки, пристальный – Капеллы и тёплый взгляд Аглаи.
- Достаточно разрушить Многогранник…
- Нет! – яростно вскричал Даниил.
Глаза Клары наполнились слезами, и она опрометью выбежала из зала.
-…чтобы распространение заразы остановилось, - принял решение Артемий. – Нет смысла уничтожать целый Город.
- Так значит под этим городом и правда есть хранилище сырья, из которого можно сделать достаточно панацеи? – не дрогнув ни одним мускулом на лице, продолжал Полководец. – Говорят это чуть ли не …кровь?
– Это так, - подтвердил Бурах.
- Как ты докажешь, что твоё решение правдоподобно? – потребовал ответа Блок.
- Вот мои аргументы, - скинул с плеча мешок Артемий. – Панацея, свидетельство о подземной крови, насыщающей Город, и свидетельство моего права на эту кровь, - показал знак своего отца и рог Старшины Гаруспик.
- Мне доложили, что Уклад не даст тебе доступа к этой крови, если ты не убьешь Инквизитора, - не сдавался генерал. – Это верно?
- Абсолютно, - согласился Гаруспик.
- Как ты убьешь её? – спросил Александр.
- Я не буду убивать её, - улыбнулся Артемий. – Мы снесём Башню. Из развороченной скважины потечёт кровь. Вот чертежи, в руках у Аглаи. Этого будет довольно.
- Верно, - кивнул Полководец. – Так мне и было сказано. Виктория Ольгимская, которую люди называли Белой Хозяйкой, не смотря на юные годы, говорит, что ты сможешь осуществить задуманное. Твой аргумент подтверждают твои спасённые. Что ж – действуй. Пушки заговорят без десяти минут двенадцать. Уведите детей к десяти.
- За этим проследят, - ответил глава таглура Бурахов. – Аглая распорядится. Я принял своё решение. А воля сделает любой выбор правильным. Это так. Прощай, генерал Пепел. И удачи тебе на фронте.
- Теперь город в твоих руках, Гаруспик. Вечером вы услышите моё прощание.
Полководец твёрдым шагом покинул Собор. Чуть раньше него, вышел оттуда и повесивший голову Бакалавр. Двоедушники Ноткина видели, как глубоким вечером он с саквояжем в руках ушёл по рельсам прочь из Города, за холмы. Еве он сказал на прощание, что не сможет жить здесь, глядя на скелет его мечты. А в Столице его ждёт настоящее, хоть и подвергающееся гонениям правительства, дело…
Вслед за Блоком Артемий и Аглая вышли на крыльцо Собора. Закат раскрасил облака в розовые, багряные и пурпурные тона. Лучи солнца, разорвавшие в клочья тучи, освещали сад позади Собора. И старый медный колокол, блестевший вековой зеленью. Пусть даже ему нет ещё и дня.
- Ну, что пойдём? Блок говорит, что будет стрелять предельно точно и не заденет Города, но нам лучше отойти, - взял за руку Аглаю молодой Старшина. – Надо подготовить всё к изготовлению панацеи. Подключить Уклад к сбору крови. Если они не послушают меня, я попрошу Мать Настоятельницу.
- Правильно, - глядя в глаза Артемию, улыбалась леди-инквизитор. – Уж её они точно послушают…но как же Власти? Ты думаешь, они оставят нас в покое? Не будут подглядывать, не станут вмешиваться?
- Поздно уже. Они ушли спать, я думаю, - почесал подбородок Гаруспик. – А может ужинают…Как думаешь, сколько времени пройдёт до их утра?..
- Хм-м-м, пошли отсюда! Ты, кажется, не хотел под обстрел попадать! – рассмеялась Аглая.
- Подожди, - остановил её Артемий. – Я на секундочку. Проведаю одну знатную…особу.
Сын Исидора выпустил руку посланницы Властей и побежал к «Горнам». Пройдя через сад, он зашёл в дом Марии Каиной. Дверь была раскрыта. В спальной возле разбитого зеркала стояла дочь Виктора. Надменный взгляд небрежно скользнул по вошедшему.
- Зачем ты пришёл? – рассеяно спросила она.
- Бакалавр ведь связывал свои надежды с тобой? – задал ей вопрос Бурах.
- Надежды? – удивлённо приподняла брови Мария. – Я не знаю. И не понимаю, при чём тут вообще Бакалавр? Всё, Бакалавр сыграл свою роль. Он уходит со сцены. Дальше решать буду только я.
- Где твой дядя, Георгий Каин, - посмотрел ей в глаза Артемий.
- Мой дядя умрёт завтра, - усмехнулась истинная дочь Нины. – После того, как перенесёт душу Симона во Внутренний Покой Многогранника. Он тоже уходит со сцены. Он уже принял свои решения, которые были в его распоряжении. И я восхищаюсь его поступком.
- Где твой отец, Виктор Каин?
- Мой отец умрёт сегодня, когда перенесёт душу моей матери во Внутренний Покой Горнов, - равнодушно ответила Мария. – Как видишь, ушёл и он – и отныне старшей в доме Каинов становлюсь я.
- И как ты после этого будешь жить? – холодно поинтересовался хирург.
- Нет у меня супруга, который мог бы сдержать меня, как сдерживал мою мать отец, - с наигранным сожалением покачала головой Каина. – Никто не помешает мне строить то, что я собираюсь построить дальше – на той стороне Горхона! Тебе нет дела до того, что за жизнь здесь начнётся теперь. Ты вообще не знаешь, что такое жизнь! Не тебе судить об этом.
- Твоя правда…- спокойно пожал плечами Артемий. – Не жалей ни о чём, Мария. Но не бывать тебе Алой Хозяйкой…
- Я уже становлюсь Алой Хозяйкой, Бурах! Ты что ослеп? – оскалилась дочь Виктора. – Даже если я останусь последним живым существом на земле, и вокруг меня будет выжженная пустыня – я буду ей. Ты не властен над этим.
-Тогда не жалей о том, что через несколько часов твой Многогранник будет разрушен, - чеканя каждое слово, произнёс ей в лицо Старшина.
- Что…что ты сказал? – растерянно прошептала Мария, глядя куда-то в пространство перед собой. – Да будь ты проклят! – взвизгнула она и кинулась на Гаруспика.
Артемию пришлось проявить чудеса сноровки и поспешно ретироваться. Не драться же в самом деле с расстроенной фурией!
- Умерь свой гнев! – с риском для жизни крикнул Гаруспик, уворачиваясь от литого подсвечника.

Аглая ждала его возле Собора.
- Фух, - выдохнул Артемий, вкладывая свою ладонь в ладонь бывшего инквизитора. – Со старыми счетами разобрались, теперь приступим к своим непосредственным обязанностям.
И Артемий с Аглаей зашагали в сторону «Омута» и дальше через сверкающую в лучах вечернего солнышка Глотку.

* * *

Полководец кинул очередной взгляд на часы – без десяти полночь, пора!
- Товьсь! –гаркнул он, подняв правую руку. – Пли!
Последнее его слово затонула в грохоте выстрела гаубицы. Земля содрогнулась даже в Городе, не смотря на то, что орудие было загодя отведено к холмам. В ночном небе было отчётливо видно, как полутонная болванка летит к Хрустальной Башне, оставляя за собой огненный шлейф. Вот она долетела до Башни, вот коснулась Многогранника. И Башня мороков миллиардами маленьких льдинок разлетелась на мельчайшие куски. Облако стеклянной пыли поднялось в небо и двинулось к Городу. Но подул тёплый южный ветер и унёс это облако за Горхон.
- Адъютант, - крикнул Александр. – Готовьте рапорт о выполнении в Столицу. Всем отделениям – час на сборы!
Командиры отрядов побежали обратно к Вокзалу, возле которого их ждали подчинённые. В лагере началась обычная упорядоченная суета. Армия покидала Город.

* * *

Утреннее солнце встало из-за небосвода. Запели ранние птицы – этим всё ни по чём. Осень – любимая птичья пора. По безлюдным улицам от Боен катились скрипучие повозки, нагруженные пустыми, пока пустыми, бидонами. Везли их мясники, везли черви, везли и рабочие, кто остался жив. Одну из повозок вёз Артемий, а за ним шла Аглая. Возле мостовой Глотки к ним присоединился Младший Влад, с целой телегой, в которую он запряг упрямого быка.
- Попросил у Таи, - в ответ на молчаливый вопрос Гаруспика произнёс Владислав.
Через десять минут пришли к Горхону, аккурат на то место, где раньше стоял Многогранник.
- Тележки оставляем здесь, - командовал во всю глотку Спичка. – С бидонами пожалуйте вдоль берега. И не забудьте надеть повязки! И в Городе, в Городе пройдитесь!
Первые телеги с кровью земли потекли к убежищу Артемия, а с ними и сам Старшина. Нет, Уклад возражал, конечно, для виду, но хмурое личико Таи и веские доводы Капеллы сделали своё дело. Артемий, Старшина Боен, Отец Уклада распахнул тяжёлые ворота Машинного цеха. Там уже кипел дистиллятор под присмотром Червей-Собирателей. На полках и столе стояли ровные ряды твиринных настоев. Ждали только крови. Густым потоком полилась она в аппарат. Бидон за бидоном в Город возвращалась жизнь. Взмыленные дружинники носились от дома к дому в поисках больных. В Термитник ушла целая повозка графинов, бутылей и даже чайников с панацеей.
- Ты всё-таки пролил реки крови, как вещала эта Катерина, – заметила Аглая.
- Ничего, я не остановлюсь, пока не перетаскаем всю кровь, что выступила из земли, - ответил Гаруспик.

* * *
Тринадцатый день подходил к концу. На ступенях уличной лестницы неподалёку от Театра устроились дети, будущее Города. Ведь этот Город был совсем ещё молодым, почти что ребёнком, и именно детей он любил больше всего. Прямо посередине пыльной ступеньке сидел Ноткин. На коленях у атамана Двоедушников устроилась белобрысая девочка, совсем ещё крошка. Около неё улыбался во весь рот, должно быть её брат, такой же малыш, как и она. Игривым взглядом обводила дома Тая. Наверняка планировала, как и где она построит новую игровую площадку. Но нельзя, вон Капелла тоже смотрит на вечерний город. Рука её лежит на нагревшейся за день от солнца каменной ограде. Завтра все дети приступят к своим обязанностям, которыми наделила их будущая Белая Хозяйка. Завтра, а сегодня ещё можно побегать, поиграть в прятки, подразнить тощего крыса в колодце. Завтра будет день Четырнадцатый. А впрочем, какая теперь к шабнак разница?..

* * *
Куда делась Самозванка не известно. Некоторые говорят, что она вышла из Собора и рассыпалась, только и осталось, что комья засохшей глины. Другие утверждают, что она растаяла в воздухе. Но словам закоренелого пьяницы, зачем-то высунувшегося в вечерний час во двор, когда ясно было сказано – сидеть подальше от стен и не высовываться, я бы доверять не стал. Совсем уж злые языки нашёптывают, что в эту ночь одной могилой на кладбище стало больше. Но это уж, простите, совсем невероятно, ибо Спичка лично подчитывал количество могил до и после инцидента. Молодой же Червь, живущий неподалёку от кургана Раги, бормотал порой своей твиринной невесте, что видел девичий силуэт, идущий рука об руку – или что там у него? - с демоном Альбиносом вглубь бесконечной Степи…

* * *

Гулкое эхо гуляло под сводами пустого Театра. Три тени не разобрать кто, стояли на цене.
- Что ты морщишься? Не нравится, как всё окончилось? – властно вопросил мужской голос одной из теней.
- Нет, - отмахнулся другой голос, женский. – Он выбрал свой путь, пусть его. Но почему не дали слова остальным?!
- А и правда, почему? – старчески проскрежетал третий. – Сценарий хорош, спору нет, но где же справедливость?
- И мне интересно где? – пожал плечами Властный. – Снять что ли маску, а то глядеть мешает…Хотя вижу, вижу. Господа, а ведь с нами здесь четвёртый!- Ткнул он пальцем на верхнюю площадку.
- Четвёртый, ты чего молчишь, - детским голоском пропищал некогда надменный мужчина, что хотел снять маску.
- Может он немой?- предположила женская тень. – О, спрыгнул! Отойду-ка я от греха…
Тёмный как ночь силуэт ловко перемахнул на первый этаж и распахнул дверь выхода. За дверью был мрак. Нет, не тот мрак, что бывает в безлунную ночь. В этом мраке светились вдали неясные огоньки, но там, где положено быть земле, не было никакой опоры, на которую можно бы было встать. Тёмный шагнул во мрак, захлопнув за собой сворки. Он поплыл среди светлячков. Постепенно приближаясь к одному из них.
«А ведь всё могло быть совсем по другому», - размышлял он.
Огонёк приближался. Это была ещё одна дверь. Вскочив на порог, Тёмный толкнул дубовую створку…

* * *

…Как холодно лежать в сырой земле. Кажется холод пробрал до костей. До костного мозга и его уже не вытравить оттуда ни чем. Комья земли засыпались за шиворот. Клара открыла глаза и вздрогнула. Ей снился страшный сон. Какие-то люди и крысы, и люди-крысы. И она бежала от них. Или за ними? Клара, дрожа от макушки и до пяток, так что зуб на зуб не попадал, схватилась руками за край свежей могилы. На уровне её глаз росла трава, широкие, сочные лопухи. Вертится в голове название. Нет, не вспомнить… Неподалёку в ночи горел огонёк. Фонарь на сторожке смотрителя. А под фонарём стояли две женщины. Одна, одетая в чёрное, с тонким аристократическим лицом, она говорила что-то второй, девочке, в сером невзрачном платьице и шали. Клара перевалилась через край могилы. Глаза бледной девочки округлились. Она взвизгнула, схватив свою собеседницу за плечо и тыча пальцем в Клару. Как же я сюда попала?..Кажется накануне девочке Кларе приснился сон…

КОНЕЦ.


P.S: громаднейшее количество времени было затрачено на эту работу. Но мне всё равно жалко, что история Гаруспика подошла к концу. За то время, пока я её скажем упорядочивал, скоорость набора на клавиатуре увеличилась у меня раза в три. Что такое печатать теперь для меня диплом - пхи, легко. Вот отдохну и ... нет, не буду писать историю Самозванки. Напишу что-нибудь другое. Скажем эту - две равноуважемых семьи... Шучу. Надеюсь к концу всё же остались те, кому интересно было читать ээту вольную повесть...)
_________________
Не бойся догмам возразить - нет боле стен, чем строим сами,нет Бога, чтоб нас поразить,и небо не висит над нами… © Гимн одинокой планеты

«Раздался звон, как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из гранёного стекла, зеркал и хрустальных призм.» ©Рей Бредбери


 Profile  
Quote  
Display posts from previous:  Sort by  



[phpBB Debug] PHP Warning: in file [ROOT]/vendor/twig/twig/lib/Twig/Extension/Core.php on line 1275: count(): Parameter must be an array or an object that implements Countable
You cannot post new topics in this forum
You cannot reply to topics in this forum
You cannot edit your posts in this forum
You cannot delete your posts in this forum
You cannot post attachments in this forum

Search for:
Jump to:  
cron