Выкладываю свои недавние бредни - просто поулыбаться
Есть в этом что-то, навеянное МОРом:
Снится мне значит сон. Мамка моя с какой-то теткой подружилась, которая в театре работает. А театр стремный какой-то: то ли детский, то ли еще чего…
Вот приходит мамка домой и говорит:
- У знакомой в театре паника вселенская. Они спектакль ставили по повести послевоенной. Завтра премьера, а актриса одна заболела. Замены нет. А девчонка-то молодая совсем – где им такую искать… Ну и просят тебя ее заместить на денек…
Я опешила (а выступать-то охота).
- Че делать-то, - говорю.
- Да ерунда. Там по сцене надо в костюме походить. Только пантомима.
- Ну, - думаю, - пришел мой час звездить. Я согласная!
Прихожу я в этот театр. Все серьезно, по-взрослому. Актеры в костюмах репетируют, персонал носится, все в подготовке и суете. Мне быстро объяснили что и к чему, дали толстенную книгу – оригинал повести (прям новелла эпическая), сказали, что играть я буду главную роль. Только слов учить не надо. Там все по сюжету понятно. Талмуд этот философский к утру завтрашнему осилить надо.
Читать я люблю. Читаю помногу. Но даже во сне помню, как давилась ентой повестью доморощенной.
Спектакль начинался в районе полудня (а для меня – с самого утра). Я пришла в театр. Ко мне подбежала гримерша и говорит:
- А костюм-то ты принесла?
- Какой? – ответила я, выходя из ступора.
- Ну как – горожанки послевоенной!
Вот, оказывается, чего мне в жизни не хватало. Ни о каком костюме речи не было. Все заойкали, переполошились. Костюм-то у той больной актрисы остался!
- Не волнуйся, деточка, - успокоила одна упитанная сотрудница, - мы на тебя платье Дюймовочки наденем!
Познавательный такой сон: оказывается горожанка послевоенных лет – это та же дюймовочка, только побольше.
Делать нечего – я - дюймовочка в идиотских кружавчиках и красных гольфах.
Тут подбегает одна молоденькая актриса (этой повезло – одета по фасону) и говорит:
- А давай наш диалог повторим!
От радости в зобу дыханье сперло…
- КАКОЙ ЕЩЕ ДИАЛОГ?! НЕ БЫЛО У МЕНЯ НИКАКИХ ДИАЛОГОВ!
- Как же это не было? – не унимается девушка – Ты что, брошюрку не видела?!
И показывает мне тоненькую книжечку, где мелким шрифтом расписаны все диалоги. В том числе и МОИ! Да такие длинные да заковыристые!
Меня от злости в дрожь бросило. При всем желании это нереально выучить за пару часов. Поднялся страшный шум. Решили за кулисы суфлера запихнуть, чтоб текст за меня читал. А я значит по сцене должна ходить, рот раскрывать и жестами в слова попадать. Эдакая глуховатая дюймовочка – чревовещатель, по совместительству эмбицил. Всю жизнь мечтала.
Адскому спектаклю пришла пора начинаться. Зрителей собрался полный зал, все модные, деловые, эдакие буржуи. Поднялся занавес, на сцене показался импресарио. Он долго и нудно стал рассказывать прелюдию о том, какие сложные после войны выдались времена. А за кулисами стоит упитанный актер в одеждах священника и тихо повторяет текст. Увидев меня он запнулся.
- А ты точно из этого спектакля? – осторожно спросил он и на всякий случай еще раз пристально оглядел.
- Лучше б я сказала нет, но мое смиренное молчание было воспринято иначе.
- А ты кто? (Если б я сама знала) Ирина или Вера?
Вообще я Юля, но это видно были имена героинь. Одной из которых я предположительно и была.
- А на кого больше похожа? – одновременно с издевкой и надеждой спросила измученная дюймовочка.
И тут произошло невероятное. Услышав это поп содрогнулся в приступе неистового баритонного смеха. Импресарио, вещавший со сцены о тяготах войны, был заглушен и обескуражен громоподобным ржачем из-за кулис. Двое мужчин схватили попа и потащили в гримерку, словно санитары шизофреника. Весь этот театр напоминал психушку. Но зал разразился аплодисментами, в надежде увидеть продолжение. Импресарио завис от неожиданности. Актеры за кулисами засуетились. Одна девица спросила меня:
- Ты ведь Ирина, да? – и, не дождавшись ответа, вытолкнула меня на сцену.
Вслед за голосом из прекрасного далека на сцену вылетела дюймовочка с квадратными глазами и скрученной на всякий случай фигой. Сеанс шоковой терапии закончился для импресарио благополучно, и он продолжил рассказ. В перерыве он артистично закрыл лицо рукой от зрителей и повернулся ко мне. По его губам я прочитала «Какого *** ты здесь забыла?!» Я поняла, что наверно не Ирина, а Вера. Зрители заворожено смотрели это детище авангардного искусства. Я увидела на краю сцены драный черный зонтик, открыла его, и, танцуя, словно Мэри Поппинс, антуражно покинула сцену.
Когда я очнулась от культурного шока, какой-то мужик опять тянул меня к сцене и говорил: «Вера, ты выходишь». Позже выяснилось, что данный мужик и есть мой суфлер! Ну уж нет. Дюймовочка-эмбицил с голосом уголовника – это перебор. Я уперлась ногами, рогами и красными гольфами, и пообещала выйти на эту психоделическую сцену только если меня озвучивать будет существо женского рода.
Этим существом оказалась уборщица – милая женщина, страдающая дислексией (видимо, из всех книг она осилила только Репку).
И я, во второй раз, триумфально выползла к зрителям. По сцене ходил парень с топором и какая-то бабка. Из-за кулис раздавались мои слова, а я пыталась подогнать под эту чужь подходящие жесты.
- Ну, Вера, присядь – сказала бабка.
Я уселась на деревянную лавочку.
В этот момент парень, отложив топор, шепотом посоветовал мне пересесть на пол – лавка по сценарию должна взорваться…Дальше не помню, что было... Такие вот бредни
А вообще мне часто снятся интересные, динамичные, серьезные сны...