Мое почтение, господа
Решила и я оставить свой след на территории творчества. Сегодня начала писать фанфик, выкладываю начало, а там посмотрим... если не пристрелят сразу...
Поскольку играть в Мор начала чуть больше недели назад и еще многого не знаю, пожалуйста, сообщите, если в тексте будет какой-нибудь совершенный бред, абсолютно не вписывающийся в атмосферу.
Спасибо за внимание.
PS. Обилие фраз, начинающихся с "И" - не рассеянность автора:)
Солнце ударило прямо в глаза, зло, выжигая. Я машинально зажмурился, попытался перевернуться на бок – и тут же тихо охнул. В моей груди поселился сгусток боли, она мирно спала, но я потревожил ее. И теперь она, подобно разъяренному зверю, вцепилась в меня, терзая. Она без жалости грызла мое нутро, не позволяя не то, что двигаться, даже дышать. Из горла вырвался прерывистый хрип, я попытался вдохнуть – и легкие словно обожгло кипятком. Еще попытка – еще больнее. Вот тут-то я перепугался. Но боль, так же неожиданно, оставила меня в покое. Затаилась. Дала понять, что с нею шутки плохи. Я попробовал дышать, захватывая лишь необходимую, крошечную порцию воздуха. Боль отозвалась тихим ворчанием где-то в груди, но снова нападать не стала.
Что же случилось?! Ничего не помню… Я осторожно, боясь ненароком задеть боль, принялся ощупывать грудную клетку, каждый ее сантиметр. Никогда я не был настолько опаслив. Так, ближе, еще ближе… Кажется, сломаны ребра. Два, а может и три... Странно – я ничего не помню. И как я оказался здесь?.. Дом… потом поездка в Ургай… а дальше?.. А дальше пустота в голове. Вернее даже не так – темнота. Багровая. Даже закрыв глаза, я ощущал жжение солнца.
Я с опаской приподнял левую руку, прикрывая глаза – боль, может, щадя меня, может, обманутая моей покорностью, дремала. Но я знал, что она может проснуться в любой миг. В воздухе был разлит странный и незнакомый запах трав. Он кружил голову, пьянил, заставляя сердце биться чаще. И я быстро впал в полузабытье – обоняние и слух мои обострились, я различал каждый отдельный аромат в этом дурманном букете, я слышал, как ползут по земле насекомые и порхают над моей головой бабочки. Я видел множество людей, не знакомых мне. Они сначала рассказывали мне что-то, что – я уже не вспомню. Голоса их были нервными, высокими. Медленно повисали в воздухе незнакомые слова, в мою память врезались только эти, наверное потому, что они без конца повторялись – Горхон, Песчанка, Шабнак-адыр. А потом они начали кричать. Они обступили меня, и, указывая руками в бесконечность степи, настойчиво повторяли те же слова. А потом они зарыдали. Кто-то громко, отчаянно, кто-то, напротив, тоскливо, безнадежно. Лишь две женщины стояли, словно статуи. Мертвые и безразличные.
- Чего ты хочешь?! – спросил кто-то надорванным от крика голосом.
- Пить, - честно сказал я. В горло мое словно накидали раскаленного песка, становилось все труднее дышать, к тому же я боялся разбудить боль.
А потом все закружилось в дикой пляске.
По моему лицу прошлись влажной тряпкой, стало несколько легче. Я слабо улыбнулся, и, едва разлепив сухие губы, пробормотал:
- Спасибо… - ответом мне послужил громкий лай. Я недоуменно открыл глаза – темнота, ночь уже укутала эту землю своим черным, расшитым серебром и золотом плащом. А прямо надо мной, глядя мне в глаза, скалил клыки огромный пес. И, несмотря на то, что я мучился от жары и жажды, кровь моя заледенела. Я и так-то бы вряд ли справился с ним ,а уж теперь… А может, этот пес – посланник смерти? Я читал, у разных народов разные верования, и у некоторых, в частности, у славян, умерших в последний путь провожает большой черный пес… Черный… А этот похож на призрака, сотканного из тумана. И шерсть в лунном свете отливает серебром…. Красиво. Страшно. А может это всего лишь морок?.. Закрою глаза – он растает.
Нет. Стоит, как и стоял. Скалится, и… хвостом виляет? Нет, это не то что-то…И только сейчас я понял, что пес улыбается, по-собачьи.
- Как же ты тут оказался? – изумился я, осторожно поглаживая его по лохматой шее. Пальцы наткнулись на ленту… и на бутылку. – Позволь?.. – я вытащил ее, и, отвернув пробку, глотнул. Вода. Ледяная. Такая, что зубы ломит. Не в силах остановиться, я выпил половину, а затем уже просто заставил себя закрыть бутылку.
- Спасибо тебе… Знать бы еще, кто тебя отправил… Ты вернешься к нему? За помощью? – вес вновь гавкнул. Я даже не сомневался – он все понимал. – Ну, давай! – хлопнул я его по шее. – Иди! – и он огромными прыжками помчался прочь. Забыв про сломанные ребра, я перевернулся набок и долго глядел ему вслед, до тех пор, пока серебристый призрачный силуэт не превратился в легкую тень, а после – растворился в ночи.
А потом пришла боль.
.
проблема в том, что она субъективна.