Ух, дописал разом шестую главу. Вроде получилось неплохо. Совсем ведь нету времени сейчас. Чёртова сессия - да отсохнет язык у того, кто скажет, что она халявная...
...Погода снова портилась. Сильный ветер пригнул степные травы к земле. Тяжёлые свинцовые тучи плыли над Городом.
Когда Бурах проходил мимо ямы, выкопанной кем-то за Городом, взгляд его упал на то, что сейчас было укрыто под навесом. Там лежали тела. Похоже, это были те, кто работал в заражённых кварталах и умер от эпидемии. Болезнь не задерживалась в мёртвых, поэтому их трупы без опаски сложили в могильник, укрыв сползшим от ветра брезентом. Артемий не стал долго задерживаться возле ямы и пошёл к Городу. Как ни странно, но квартал Сырые застройки не был безлюден. От дома к дому ходил почтальон, по делам торопились люди, а посреди дороги нетвёрдой походкой шатался гуляка.
- Природа лютует. Хоты бы горло смочить, кто дал. Водички не найдётся, мил человек?- пристал он к Гаруспику.
- Ну-ка, дай-ка гляну, - остановился Артемий и, прищурившись, вгляделся в пьяницу. – А ну, стой смирно! Что это у тебя за хрящ такой выпуклый?
- Эй, ты чего…а…чего это? – попятился от хирурга гуляка.
- Говори прямо – кто разносит заразу по Городу? – грозно двинулся на него Гаруспик. – В глаза мне смотри!
- Спасением души своей клянусь - не я это! – взмолился бездельник. – Не виноват! Сказано же – людоедка, и женского роду – шабнак. А где же у нас, простите, женские признаки? Грешен, грешен! Во многих низостях повинен, но не разносчик я! Кто тебе на меня указал? Я уж до него доберусь.
- Ты так скоро до белой горячки доберешься, - ответил гуляке Бурах.
- Истинно женщину надо искать! – разошёлся не на шутку пьяница. – Нагая, прельстительная, порочная – всему виной. И многоликая. Да-с…
- Ты то, что тогда разнервничался? – хмыкнул Гаруспик. – Тебя за порочную женщину можно принять с большой натяжкой.
- Мало ли, чего бывает, - замялся гуляка. – Вот вы подошли ко мне, а меня страх и оцепенел. Вас величают то знаете как? «Вестник смерти». И в пророчествах было сказано…
- Да не извивайся ты, рыло-в-пуху, - хлопнул его по плечу Артемий. – Я за бинтами к тебе подошёл.
- Нету, богом клянусь, - замотал головой пьяница.
- Ну, нету, так нету, - сказал Гаруспика вслед удаляющейся с приличной скоростью спине гуляки.
Артемий, посмеиваясь себе под нос, дошёл до стен Термитника. Над переулком, ведущим ко входу в ночлежку, развивались на веревках какие-то грязные тряпки, видимо бывшие раньше одеждой рабочих Боен. У ворот в Долгий корпус стояли дружинники. Гаруспик двинулся к маленькой дверце с облупившейся на ней светло-голубой краской и нацарапанной ножом надписью «Выход».
Дверь оказалась не заперта. Артемий вошёл внутрь. Перед ним оказался коридор, заваленный старой мебелью и всяким хламом, а так же два прохода – направо и налево. Кирпичные стены местами покрывали серые толи от пыли толи от времени доски. Левый проход был бесполезен, он вёл в тёмную и пустую комнату, зато правый выходил на лестницу. Гаруспик стал подниматься по широким ступеням. Этаж за этажом лестница вывела его на самый верх. Когда Артемий, наконец, оставил позади последнюю ступеньку из коридора навстречу ему шагнули два мясника. Третий стоял позади маленькой девочки в коричневом платьице. Из под пышных тёмных волос на Гаруспика смотрели хитренькие улыбающиеся глазки. Это была Мать Настоятельница Термитника, совсем ещё крохотная, как и говорила о ней Самозванка.
- Это хорошо, что ты пришёл именно в этот час, Служитель, - обрадовано пропела дочка Тычика. – У тебя ведь есть аскорбинки?
- Какие ещё аскорбинки? – не понял вопроса Артемий.
- Жёлтые таблетки, которые жгут печень, но берегут от заразы, - по слогам проговорила девочка. – Или ты не знаешь? Чему тебя только учили в городе.
- Так ты про иммунокорректоры…- догадался Бурах.
- Мне нужно пятьдесят аскорбинок, - растопырила пальчики на правой руке Тая. - Ровно пятьдесят - пять раз по десять. Это, чтобы не заболели те, кто пойдёт внутрь. Тогда я одарю тебя своими милостями.
- Было бы очень кстати, - ответил ей Артемий. – Дело в том, что я пришёл к тебе по делу, просить живого быка.
- Сейчас у меня нет быка, - развела руками малышка. – Меня лишили всех моих чудесных коров – белых, серебристых, красноухих, чернооких, ласковых. Меня лишили моих быков – со стальными рогами, с медными, с каменными, с яшмовыми копытами. Но я покажу тебе, где взять другого быка, если ты мне поможешь?
- А зачем тебе столько таблеток понадобилось? – поинтересовался сын Исидора.
- Ну, сама я теперь живу в Долгом Корпусе, - принялась объяснять Тая. – Это напротив. Понимаешь? Мне теперь очень нужно наверх. Но я не пойду туда одна – кто будет нести меня на руках, чтобы я не повредила носочки? Моим слугам и добрым детям Бодхо нужна защита.
- Зачем тебе самой идти туда? – уточнил Артемий.
- Чтобы вывести тех, кто здоров, - удивлённо ответила девочка. – Многие ещё не заболели. Понимаешь? Они без меня никуда не пойдут. Им страшно.
- Ясно, - кивнул Бурах. – И за это ты подаришь мне быка?
- Я покажу тебе, где ревёт этот бык! – заулыбалась Тая. – Как раз такой, какой тебе нужен – крутбокий, на лбу у него звезда, шерсть у него заплетается в косы, между рогов у него взявшись за руки могут пройти четыре одонга. Очень замечательный бычок!
- Ладно. За такого зверя и ста таблеток не жалко, - весело ответил Артемий, и уже было собрался уйти, как вспомнил ещё об одной важной вещи. – Скажи, Мать, известно тебе значение тавро «удурга»?
- Немножко, - посмотрев на протянутое Гаруспиком клеймо, сказала Тая. – Я видела такие знаки. Он обозначает что-то очень-очень большое. Может быть, это гора?
- Нет, - покачал головой Бурах.
- Может, это земля? – вновь предположила дочка коменданта.
- Вряд ли, - с сомнением ответил Гаруспик.
- Странно, - наморщила лобик Тая. – А может, это народ?
- Ты знаешь или гадаешь? – наконец опомнился Артемий.
- Я плохо читаю азбуку, - потупилась Мать Настоятельница. – Меня ещё не научили. Но я знаю, что это что-то очень большое или очень важное. Видишь, вот здесь, какой прямой угол?
- Живое? – всмотрелся сын Исидора.
- Наверное, - Тая внимательно разглядывала знак. – Видишь же, тут рамки.
- Кто-нибудь вообще может мне рассказать об этом тавро? – вздохнул Артемий.
- Служитель может, - охотно ответила девочка. – Жалко только, что ни одного старого менху у нас не осталось. Все они умерли. А знающие одонхе отправились в Степь – они готовятся к важному празднику.
- Жаль, - сказал Гаруспик. – Ну, я тогда пойду.
- Мы здесь тебя подождём, - проговорила вслед Тая.
Артемий спустился по лестнице и вышел из Короткого Корпуса. Дружинники, дежурившие напротив, проводили его подозрительными взглядами. Пятидесяти жёлтых таблеток у Бураха конечно же не было, поэтому он направился к ближайшей аптеке. Но тут путь ему преградил кордон из патрульных. Квартал Жильники, где находилась аптека был заражён и соваться тута никому не рекомендовалось. Артемий обогнул закрытый на карантин район и через пустырь костного столба прошёл в квартал Дубильщиков. Оттуда, прейдя мост через Жилку, он добрался до ещё одной аптеки.
- Мне нужны жёлтые иммунокорректоры, - сказал он продавцу. – Пятьдесят штук.
- Так много? – удивился аптекарь. – К сожалению, у меня совсем не осталось этих таблеток. Последнюю упаковку сегодня купил посыльный Каиных. Тот, что разносит почту по городу.
Огорчённый Бурах покинул торговца ни с чем. Следовало проверить ещё одну аптеку в квартале Утроба, и Артемий направился туда, впрочем, не особо на что-то надеясь. Когда он уже подходил к «Сгустку», дверь особняка открылась, и на улицу вышел Бакалавр. Увидев Гаруспика, он помахал ему рукой.
- Ну как, нашли быка? – поинтересовался у травника Даниил.
- Не совсем, - ответил Артемий. – Дочка бывшего коменданта Тычика может сказать мне, где его искать, но за это требует пятьдесят таблеток жёлтого иммунокорректора.
- Вот ведь незадача, - всплеснул руками Бакалавр. – Я совсем недавно отдал все свои таблетки Каиным. Дело в том, что вчера кто-то пробрался в Собор, где был устроен изолятор, и заразил воду. Тёмное дело – говорят, накануне там видели какую-то женщину... Теперь Каины бояться, что эпидемию могут подхватить их слуги и они сами. Ведь «Горны» находятся совсем неподалёку. Кстати, Артемий, сегодня Рубин явился к Каиным с повинной. Я его отговаривал, но он всё равно пошёл. Не хотел ничего слушать. Он рассказал о том, что сделал с телом Симона. Каины теперь чувствуют себя виноватыми перед тобой и хотят загладить свою вину. Виктор даже приглашал тебя к себе в особняк. Можешь попробовать попросить у них таблеток – думаю, тебе они не откажут. Да и за Стаха заступиться, но это вряд ли поможет – Григорий был в ярости, когда всё узнал.
- Хорошо. Я к ним схожу.
Бурах махнул рукой Даниилу и пошел к верхнему мосту через Горхон. Оттуда было рукой подать до «Горнов». Усадьба «Горны» представляла собой три особняка, распложенные недалеко друг от друга, с высаженными между домами деревьями, и огороженные от остального квартала каменным забором. Артемий направился к левому особняку, где проживал Виктор Каин, муж неистовой Нины, которую при жизни боялось пол Города, остальная же половина её боготворила. По слухам, один только Виктор мог успокоить Тёмную Нину, когда она прибывала в гневе. Своего мужа грозная Хозяйка слушалась беспрекословно. Потом она умерла, оставив на воспитание Виктору сына Хана и почти взрослую дочь Марию.
Гаруспик постучал в дверь крайнего дома. Почти сразу открыл ему слуга, одетый в ливрею. Он сказал, что мастера Бураха приказано впустить в любое время и препроводить прямиком к хозяину. Артемий повесил свою курточку на вешалку и последовал за слугой. В соседней комнате его внимание привлекла деревянная фигурка человечка стоящего на голове. Но рассмотреть её не удалось, так как слуга уже прошёл в следующую комнату. Это была прихожая перед кабинетом Виктора Каина. Лакей удалился, а Артемий зашёл в кабинет.
За двумя столами, поставленными один к другому буквой «Г» сидел не старый ещё человек в серой кофте. Из под чёрных прямых волос на вошёдшего прищурившись смотрели зелёные глаза. Слева от него на стене висел портрет ослепительно красивой женщины с горящим взглядом, выполненный черной и алой красками. Виктор, чуть помедлив, встал из-за стола и обратился к Гаруспику:
- Мы бы все хотели извиниться перед вами, мастер Бурах. Надеюсь, вы поймёте наши чувства, если вспомните, в каком состоянии мы находились после смерти главы нашего семейства. Отныне мы первые обернёмся против того, кто посмеет назвать вас Потрошителем…Хм, сейчас я встревожен известиями о готовящейся провокации. Вы ничего не слышали об это?
- Нет. Я ничего такого не слышал, - сказал Артемий.
- Процессия больных в течение дня должна была прийти на мыс, чтобы поклониться священным гробам, - размышлял в слух Виктор. – И вот теперь я получил известие о том, что мерзавцы-истребители хотят напасть на паломников. Надеюсь, это только вздорные слухи. Мда…Моя дочь хотела также попросить у вас прощения за обиды, причинённые вам нашей семьёй. Я думаю, вам стоит поговорить с ней. В последнее время я предоставляю ей решать важные вопросы. Она становиться всё больше похожа на свою мать.
- В каком это смысле? – насторожился Гаруспик.
- В том, что в Городе скоро появится настоящая могущественная Хозяйка, - пояснил отец Марии, - которая своей первобытной исконной силой, идущей из самых недр земли, остановит этот проклятый мор и возродит наш Город ради грядущей славы.
- Что ж, - кивнул Бурах. - Я повидаю вашу дочь. Но вы не могли бы быть более снисходительны со Стахом. Он ведь пытался как можно быстрее сделать вакцину и спасти ещё живых людей. Даже таким непочтительным способом.
- Мы сами разберёмся с Рубинным, Артемий, нахмурился Виктор. – Если возникнут какие-то трудности – моя дочь будет рада вам помочь.
Гаруспик понял, что разговор на этом закончен и покинул особняк.
На улице пошёл дождь. Его косые струи ударили в лицо Артемию. Прикрывшись рукой, травник добежал до среднего особняка Марии. Дёрнув за кольцо, он вошёл в прихожую.
Внутренне убранство дома Марии в отличие от обители её отца было украшено в более мягких тонах – красные с золотым обои, ковры и картины на стенах. Слева от входа виднелась детская комната, на кровати лежала книга сказок совсем как у Капеллы, на столе деревянный меч, а возле стула стояла игрушечная лошадка. Вероятно, в этом особняке вместе с Марией жил и её брат. И судя по виду комнаты, бывал он тут нечасто. Гаруспик направился в другую комнату. В ней жарко пылал камин, и отблески огня играли на хрустальном графине и бокалах, поставленных на обеденный столик. Из спальни вышла Мария Каина. Одета она была в тёмное фиолетовое платье с вышитыми на нём золотыми листочками.
- Вы всё же пришли, - мягко улыбнулась она. – Мне жаль, что мы так долго были врагами, мастер Бурах. Наша семейная вспыльчивость доставила вам множество неудобств.
- Рад, что вы это признали, - следуя взглядом за дочерью Неистовой Нины, ответил Артемий.
- Мне очень, очень жаль, - наливая в бокал воду из графина, продолжала Мария. – Я бы хотела мира. Я слышала, что вы совершили столько достойных поступков, что, право, даже подвиги воинов древности бледнеют перед вашими жестами. Ведь, правда же, вы совершали подвиги?
- Несмотря на ваше противодействие, - ответил Гаруспик, жестом отказавшись от предложенного бокала.
- Ах, давайте же забудем об этом или хотя бы попытаемся, - вздохнула девушка. – Наша встреча сейчас как нельзя кстати. Вы не откажетесь оказать мне одну маленькую любезность?
- Слушаю, - пожал плечами менху.
- Я узнала, что разъярённая чернь готовится осквернить склепы Хозяек, - гневно нахмурилась Мария. – Видите ли, недавно я нарушила запрет господина Данковского и вышла из дома, чтобы поговорить с моей матерью. Её склеп стоит ближе всех к мысу – вы, наверное, видели?
- Я не совсем понимаю…- проговорил Артемий.
- В тот раз я принесла матери подарок, - отпив воды, пояснила девушка. – Это дневник. Собственно, сборник сентиментальных воспоминаний. Но он дорог мне. Когда я была совсем маленькой, мать тайком чертила в нём письма – они появлялись будто бы ниоткуда. Я верила, что это книжка говорит со мной.
- Зачем вы отнесли его на могилу? – неожиданно спросил её Гаруспик.
- Как вы прищурились, Бурах! – Мария заинтересованно посмотрела на Артемия. – Да, вы проницательны. Именно для этого. Но пусть сие вас не тревожит. У нас, у Каиных, свои традиции взаимоотношений с нашими мёртвыми. Собственно, они гораздо ближе к миру живых, чем принято считать.
- Так значит…
- Этот дневник может иметь теперь для меня не только сентиментальную ценность. Вы мне вернёте его?
- Верну, - согласился Гаруспик, и уже покидая комнату, добавил. – И не выходите больше из дома.
Затворив за собой дверь, Артемий направился к склепам. Дойдя до конца улицы, он увидел процессию заражённых, толпящихся возле ворот Каменного двора. Больные один за другим проходили за ограду и становились у склепа Виктории. Гаруспик проскользнул мимо паломников и приблизился к могиле Нины. Это было невысокое строение из чёрного мрамора, внутрь его вела железная в кованых медных узорах дверь. Бурах вошёл в склеп. Внутри царил полумрак. На пыльном могильном камне лежала небольшая книжища, застёгнутая ремешком. Артемий нагнулся и подобрал её. И тут снаружи раздался приглушенный звон разбившейся бутылки, затем шипение огня и панические крики. Сын Исидора достал из мешка револьвер и выскочил на улицу. Напротив статуи Виктории Ольгимской стоял поджигатель. Лицо его было искажено от злости. Рядом горели тела больных. Увидев Гаруспика, поджигатель принялся ожесточенно рыться в своей толстой сумке, доставая зажигательную смесь. Наконец, ему это удалось, но тут раздался выстрел, и бутылка взорвалась прямо у злодея в руках. Факельщик истошно завопил и побежал за ограду к Горхону. Судя по серии раздавшихся затем хлопков, достигнуть реки он так и не успел – взорвались оставшиеся в сумке смеси. А Артемий, убрав револьвер в карман, направился обратно к «Горнам».
«Безумец, - шагая по осенней улице, раздумывал травник. – Похоже, он пришёл сюда, чтобы сжечь могилы Хозяек. Зачем? За то, что эти женщины не хранят Город как прежде? Я помню их, Нину и Викторию – они были людьми, а не богинями. Покойницы ведь не услышат, их нет там, под землёй…»
Войдя за калитку поместья, Гаруспик взбежал по ступенькам и отворил дверь. Заслышав его шаги, в прихожую вышла Мария.
- Вот, - протянул ей дневник Артемий. – Это всё, что я нашёл на плите.
- Ах, благодарю вас, - воскликнула девушка. – Бурах, вы оказали мне поистине неоценимую услугу. Позвольте же мне вознаградить вас за труды и опасности, которые вы, несомненно, перенесли ради меня.
- Не откажусь. Только мне нужны не деньги, а жёлтые иммунокорректоры, - попросил Гаруспик. – Пятьдесят штук, я слышал - вы покупали их для своих слуг.
- Конечно же, я поделюсь с вами, - с удивлением ответила Мария и подошла к шкатулке, стоящей на камине. – Может вам дать синих иммунных таблеток, они сильнее?
- Нет, только жёлтых, А-типа, - отказался травник.
Дочь Виктора Каина достала несколько упаковок лекарств и протянула их Гаруспику.
Поблагодарив Марию, Артемий вышел на улицу. Теперь можно было возвращаться к Настоятельнице Тае за обещанным быком.
«Интересная женщина, эта Мария, - думал Бурах, переходя мост через Глотку. – Когда не задирает носа. Грозная, но чарующая. Таким на роду написано править. Один её взгляд и можно идти за ней хоть на смерть, хоть на край света. Она чем-то напоминает мне маленькую Капеллу…»
Занятый размышлениями, Артемий оставил позади себя Театр и особняк Ольгимских. Затем перешёл Жилку и в обход заражённого района двинулся в квартал Дубильщиков. Когда хирург проходил мимо окружённого кустами шиповника коттеджа, в окне показался бледный силуэт женщины. Она в нерешительности поглядела на Гаруспика и помахала ему рукой. Затем щёлкнул дверной замок и послышался испуганный голос:
- Ну, не стой ты столбом – заходи!
Бурах поднялся к двери и вошёл в прихожую особнячка «Вербы». Прихожая была небольшой, пол её устилал багрового цвета ковер, а стены были обклеены светло-серыми узорчатыми обоями. Справа от входа находилась дверь в какую-то тёмную комнатёнку. А прямо вёл маленький коридорчик в гостиную. Возле него и стояла сейчас хозяйка дома. Это была среднего роста кареглазая блондинка в костюме цирковой певицы. Волосы её были аккуратно уложены, они выглядели очень мягкими, но какими-то кукольными на вид. Хозяйку звали Анна Ангел. Ходили слухи, что когда-то она была певицей и её приютила давным-давно юная хозяйка этого дома, в честь которой и называлось поместье. Но потом она таинственным образом исчезла, и новой владелицей дома стала Анна. Артемию Ангел живо напомнила хитрую кошку, которая была нарисована на картине, висящей в прихожей.
- Помоги мне, Бурах! Ко мне утром пришла эта, Самозванка, которую все ищут. Что мне с ней делать? – оглядываясь на гостиную, прошептала она и, посмотрев на Гаруспика, тихонько добавила, – И всё-таки я тебя боюсь…
- Это правильно, - посмотрел на неё Артемий. – Ну, и что тут забыла эта девица?
- Чшш! – шикнула на него бывшая певица. – Она там сидит, потрёпанная…Так значит, это не ты её в такое волнение привёл? А вот поделом! Ничего, кроме злорадства испытать невозможно.
- Отчего же? – поинтересовался травник у Анны.
- Оттого, что девочка недавно устроила кое-кому весёлую жизнь, - хмыкнула в ответ Ангел. – У неё особый талант: в душах читать, на изнанку выворачивать. Видно, кто-то сделал с ней то, что она раньше с нами делала. Слушай, а может их две – нашла одна другую? Или она в зеркало посмотрелась?
- Почему в зеркало? – спросил Артемий.
- Нет, в зеркало, конечно, не смотрелась, - тут же поправила себя Анна. – Иначе ужаснулась бы и привела себя в порядок. Может тушь ей предложить? А то страшна, как смертный грех.
- Перестань язвить, - одёрнул её Бурах.
- Весь город сегодня ловит ведьму! – возмущённо взмахнула руками певица. – Травят шабнак-адыр. И кто же она? Уж верно, не эта убогая…Ты бы пробрался в Термитник, изобличил людоедку! А вдруг она там скрывается? Скорее всего! Бакалавр того же мнения, Лара тоже. А главное, так считает Хозяйка…
- Успеется, - прервал ей Артемий. – Я сейчас сам с девочкой поговорю…Странно, с утра значит здесь сидит…
Бурах вошёл в комнату. Возле ширмы, обняв руками колени, на полу сидела Клара. Гаруспика она, похоже, не заметила.
- Несчастье, несчастье, какое несчастье, - со слезами в голосе причитала девочка. – Неужели даже лживые твари, слуги зла, готовые оказать человеку дурную услугу – неужели даже они отворачиваются от меня?
- Кто от тебя отвернулся? – присел возле неё Артемий.
- Я поссорилась с Крысиным Пророком! – Клара подняла голову и посмотрела огромными глазами на травника. - Теперь он прячется от меня, ничего не говорит…А мне так важно услышать от него хотя бы несколько слов о себе - теперь, когда меня травят и гонят. Какая судьба меня постигнет? Что со мной станет? Зачем я пришла в этот мир?
- Ты сама говоришь, что он лжив, - попытался успокоить девочку Бурах. – Зачем он тебе?
- Ах, но мне же хоть кто-нибудь нужен, - всхлипнула чудотворница. – Ах, Бурах, ведь я же помогла тебе, не правда ли? Разве не я устроила так, что ты ещё на шаг подойдёшь к завершению своей панацеи? Не поможешь ли ты мне теперь? Не окажешь ли встречную милость?
- Чего же ты хочешь? – спросил Гаруспик
- Давай его перехитрим! – поднявшись с пола и утерев глаза, предложила Клара. –Подберись к нему, словно бы от себя. Он тебе не откажет. Притворись, что ненавидишь меня и выспроси у него о моей судьбе! Что со мной будет завтра? Зачем пришла в этот мир? А главное – кто я? Запомнишь? Спросишь? Он живёт под Театром или даже внутри него. Бурах, Гаруспик, будь добрым, доберись до него! Если бы ты знал, как я страдаю. Как больно мне, как одиноко…
- Хорошо. Спрошу, - медленно кивнул Артемий. – Не причитай так – всё образуется.
Бурах отошёл от девочки, покинул дом, затворил за собой входную дверь и отправился к Театру, а точнее к колодцу возле Театра. Не очень-то хирургу хотелось опять разговаривать со зловещим существом, но Клара ведь и правда ему сегодня очень помогла. Долги следовало возвращать.
Артемий пройдя по мосту через Жилку, достиг Шнурочной площади и остановился возле ограды Театра. Постояв несколько минут, он решительным шагом направился к проклятому колодцу.
Отвалив в сторону чугунную крышку, Гаруспик спустился в каменное жерло пещеры. Точно на том же месте, что и в прошлый раз на деревянном помосте стоял Крысиный Пророк. В руках он вертел неизменный мундштук.
- Ты хочешь услышать отца? – не поворачиваясь к собеседнику, сухо поинтересовался Пророк. – Он не будет с тобой говорить. Он тобой недоволен. А я не могу его вызвать, ибо это не в моей власти.
- Кто ты? – неожиданно для себя самого спросил Артемий.
- Уж точно не тот, за кого ты меня принимаешь, - бесцветным голосом ответило существо. – Вот за это ручаюсь.
- Ты – пророк? – снова ляпнул Гаруспик.
- Я – зверёк. Или ты сам не видишь? – возмутился Крыс.
Бурах наконец вспомнил по чьему поручению сюда пришёл и спросил у Пророка:
- По нашему Городу ходит девочка, Клара. Скажи мне, кто она такая? Зачем пришла к нам? Что с ней станет?
- Ах, во-о-от оно что, - обернувшись, протянуло существо. – Значит, она тебя ко мне подослала. Ну что же, сама виновата. Могла бы догадаться, что не стоит форсировать интригу…Я тебе расскажу, что это за девочка такая. Это, собственно, и есть наша болезнь. Песочная Лихорадка собственной персоной.
- Нет, - нахмурился Бурах. – Не верю.
- Но, внимание, внимание! – загорелся Крысиный Пророк. – Она сама об этом не знает. Поэтому пока что умеет творить чудеса, ибо воображает себя чудотворницей. Ей ведь дана немалая сила, потому – во что она верит, то и сбывается. Как только узнает правду, немедленно разучится. Вот почему я с ней не встречаюсь.
- Врёшь, интриган! – крикнул Артемий.
- Как знаешь, - пожало плечами существо. – Я разве навязываюсь? Ты спросил, я ответил. Что я вам оракул какой? Или я обязан вам будущее и настоящее предсказывать? У вас есть глаза – смотрите. У вас есть уши – слушайте. У вас есть сердце – решайте. А меня оставьте в покое.
Крысиный Пророк демонстративно отвернулся от Гаруспика.
- Прощай, - бросил Артемий, и пошёл к выходу из колодца.
Выбравшись на траву, он отряхнулся и зашагал обратно в «Вербы».
«А девочка-то с сюрпризом, - размышлял по пути Бурах. – Поневоле задумаешься, кем может оказаться каждый из нас. Стоит ли передавать Кларе его слова? Похоже, судьба свалила очередное решение на мои плечи. Не поверить Пророку – значит сказать Кларе, что она чудотворница, а не болезнь. Поверить? Тогда тем более надо соврать, иначе, по словам того же самого Пророка, чудотворница потеряет способность творить чудеса. Если конечно такая способность у неё была…Спешить не стоит, тут важный момент.»
Не прошло и часа, как Гаруспик возвратился в дом певицы Анны. Сама хозяйка видимо ушла в спальню, потому что у дверей Бураха встретила только лишь Клара.
- Ты поговорил с Крысой? Что же? Что он сказал? – накинулась она с расспросами, едва травник вошёл в прихожую.
- Ты сверхъестественное существо, Клара. Ты… - запнулся Артемий. – Ты служишь силам добра.
- Боже мой, неужели, - задохнулась от нахлынувших эмоций девочка. – И ты не обманул меня? Может ли быть так, что он лжёт?
- Ты слышала – я сказал, - невозмутимо ответил Гаруспик и, развернувшись, покинул дом.
- Спасибо! - прокричала вслед Клара.
«Что сделано, то сделано, - вздохнул про себя Артемий. – Дальше решать ей самой. Всё равно она не поверила мне до конца. Кажется, тут наши пути едва сойдясь, разойдутся, и моё слово не будет последним…А сейчас поспешу-ка я в Термитник. Хорошо бы Тая никуда не ушла, не дождавшись меня.»
Гаруспик сделал солидный крюк по осенним улицам, пройдя мимо покинутых домов с заколоченными мёртвыми окнами, и достиг Термитника. Завернув в переулок между корпусами, Артемий вошёл в старенькую дверь, окрашенную облупившейся голубой краской. Не теряя времени, он побежал по лестнице. Ещё за два этажа до верха Бурах, к своему облегчению, услышал весёлый голосок Тай, что-то рассказывающей своим подопечным. Увидев Артемия, она обрадовано вскрикнула и тут же укоризненно сказала:
- Что же ты так долго? Я уже тебя заждалась.
- Мне не просто было отыскать для тебя аскорбинки, - протянул ей таблетка Гаруспик. – Вот. Ровно пятьдесят штук.
- Тогда идёмте, идёмте скорее! - заторопилась Мать Настоятельница. – Смотрите, сколько времени мы потеряли…А ты, Служитель, слушай меня. Выйдешь отсюда – иди мимо Долгого Корпуса, прямо к Бойням. Проходи через Город, выходи в Степь, иди вдоль Боен налево. Знаешь, где Курган Раги?
- Конечно, знаю, - ответил Бурах.
- Одонхе туда приведут быка, - продолжала дочка коменданта. – Я скажу Червям, чтобы они тебя слушались. Докажешь им, что ты – это ты, а потом распоряжайся с быком как захочешь.
- Как же я докажу им, что я – это я? – озадаченно спросил Артемий.
- Они будут спрашивать тебя, - объяснила Тая. – Зададут простые вопросы. А кто знает – вдруг ты и не умеешь с бычком обращаться? Обидишь или испортишь. Нет, без проверки нельзя.
- Что они хоть спросят? – забеспокоился Гаруспик, он ведь вырос не здесь и успел основательно позабыть ритуалы Служителей, о которых раньше слышал от отца.
- О быках, наверное, - пожала плечиками малышка. – А что им ещё интересно? Не знаю…
- Ну, хорошо. Я с ними договорюсь.
Окончив разговор, Тая села на руки к двум мясникам, и они понесли её по коридору, ведущему на верхние этажи Термитника. Артемий же сбежал вниз по лестнице и через дверь покинул Короткий Корпус. По совету девочки, он вдоль стен Термитника отправился к кургану. Вскоре ночлежка осталась позади, и Гаруспик, свернув к Бойням, добрался до громадного проёма, ведущего во внутрь горы. Этот проём назывался Врата Скорби, через него, загрузив в себя тела поверженных быков, выезжали вагоны с их тушами.
Стемнело. Артемий пересёк рельсовый путь, и направился к возвышающемуся вдалеке Кургану. По левую руку от Гаруспика тянулся загон для коров, сейчас он пустовал. Голод в Городе заставил горожан пожертвовать почитаемыми животными ради собственного выживания, цены на мясо выросли в несколько раз по сравнению с прежними временами. Живые быки и коровы, должно быть, остались только в Бойнях.
Несколько минут спустя Артемий дошагал до ритуального холма. По ступеням высеченным в земле он поднялся на вершину. Среди горящих факелов, его уже ждали двое Червей. Один из них держал на привязи упитанного и здорового быка.
- Ты хочешь раскрыть нам быка, ойнон? – вопросил его ближайший к ступеням Червь.
- Да, именно это я и хочу, - не раздумывая, ответил Бурах.
- Ты принёс с собой кашу, семя Суок, чтобы накормить его перед обрядом? – поинтересовался дальний Червь.
- Что такое каша Суок? – в свою очередь спросил Артемий.
- Ты спрашиваешь? – возмутился ближний. – Или ты не знаешь, как произошёл Страх?
- Знаю, - ответил Гаруспик.
- Ну, так расскажи нам, - потребовал всё тот же Червь.
- Бос Турох изверг из себя Страх, чтобы излить свою боль, - вспомнил Бурах. – Из рогов своих он сделал Железо, чтобы образовать закон и заключить Суок навсегда в своём чреве. Бос Турох мыслью своей сотворил Колесо, чтобы всё возвращалось к истоку.
- Ты хорошо сказал, - довольно закивал держащий быка Червь. – Ты ойнон. Накорми его кашей, дай ему семя Суок и раскрой его. Освободи ему линии Раги. Но только пусть он примет в себя семя Суок!
- Примет, - снял с плеч мешок Гаруспик. – Только не мешайте.
Артемий достал из мешка шприц с образцом смертоносной бактерии и вколол её быку. Животное некоторое время стояло неподвижно, а потом, замычав, повалилось на бок. Хирург для надёжности выждал ещё несколько минут, затем вынул скальпель, вскрыл быку артерию и набрал в пробирку крови. Черви тем временем притащили откуда-то большие вязанки сухой травы и обложили ею быка. Один из них вынул из земли воткнутый туда факел и поджёг траву. Но Гаруспик этого уже не видел, он спустился с Кургана и отправился в особняк Евы Ян.
Оставив за спиной юрты Червей и вагончик Мишки, тихие воды Жилки и Глотки, Артемий по ночной пахнущей травами степи дошёл до ограды квартала Створки. Прошагав мимо усталых патрульных, охранявших вход в заражённый район, он добрался до дверей «Омута». Кивнув, открывшей ему Еве, Гаруспик поднялся на второй этаж к Бакалавру. Даниил оказался на месте, он сидел за письменным столом и записывал что-то в потрепанный журнал.
- Я принёс тебе бычью кровь, - с порога сообщил Бурах.
- А-а, интересно давай посмотрим, - взяв у травника из рук пробирку, Данковский вылил пару капель крови на стекло и склонился к микроскопу. – …Теперь ясно, почему не болеют быки. Их антитела не уничтожают бактерию, нет. Хотя наш образец и был сильно ослаблен длительным отсутствием питательной среды. Но они блокируют её, не дают размножаться. Вероятно, через некоторое время бактерия гибнет. Но даже если и не гибнет, то, во всяком случае, не убивает. Может ассимилируется…
- Какой из этого следует вывод? – поинтересовался Артемий.
- В идеале тебе нужен гибрид быка и человека, - оторвавшись от микроскопа, ответил Бакалавр. – Человеческие тела умеют уничтожать эту зверюгу, а бычьи, похоже, не дают ей размножаться…
- Но такого существа в природе нет, - разочарованно выдохнул Гаруспик.
- То-то и оно…- виновато развёл руками Даниил. – Тебе не повезло. Так же как и мне.
- Можно получить синтез искусственным путём? – предложил ненамеренный сдаваться Артемий. – Взять часть из ткани быка, часть из ткани человека.
- Можно было бы попробовать, - задумался Бакалавр. – Жаль, что со мной нет Рубина. Так бы мы управились быстрее…Но, я боюсь, нам не успеть - завтра приезжает инквизитор. Должно быть Марк Карминский, а может и сам Орф. Так или иначе, моя дальнейшая деятельность под большим вопросом. Я, конечно, сейчас сделаю пробу, но результат будет нескоро. Так что советую тебе идти вниз и немного поспать – вид у тебя нездоровый.
Артемий согласно кивнул и спустился в гостиную. Там он лёг на облюбованный им вчера диван и заснул. Гаруспик уже не слышал, как в кабинет к Даниилу поднялась Ева, и обеспокоено расспрашивала его об инквизиторе.