Эээээ...... хм..... Lussie, ну что я могу сказать? Спасибо

*хватается за голову* Я накормлю вас всех печеньками с вареньем, только не плакайте больше!!! Горн, это Вам спасибо. Вы знаете, за что.)))

Я не плакаю... это маленький скупой мужской смайлик 8)

Такой же, как у Филина? Что-то сегодня все в моей теме пускают скупые смайлики... я ж больше так не буду-у-у-у!

Так не будете? А как?))))))))))))) (куда лучше то?! )

Иэххх... а то ещё подумают тут люди, что я себе пиар развожу... на самом-то деле, меня настораживает отсутствие критики.)))))

Ну Вы напишите посвящение [censored] - я с удовольствием раскритикую

Я тоже 8)
А вы,Lussie,не волнуйтесь,если человеку хочется покритиковать,он,как правило,это делает.Это лишнее подтверждение известного высказывания Антона Палыча В общем,все здорово,пью за ваше здоровье

Ой, как здорово-здорово!!! Альбинооосик! *радостно хлопает в ладоши, перемазавшись розовыми соплями, издает непонятные звуки вроде "ги-гиии", "няняня" и "сюсюсю"*
Пусть он еще потом появится, а? Пижааалуйста!

О Первом снеге: Так трудно представить себе Город зимой. Но у вас он хорошо получился. И ваш рассказ навёл меня на одну идею!
Заметил правда одно маленькое несоответствие: Григорий Филин на тот момент должен был быть совсем мальчишкой, как Артемий, а может и младше.

Об Альбиносе Нет, не могу и не просите...Пойду накапаю себе триста капель эфирной валерианки.

FiLiN, bacchant, а и спасибо.)))) Хм, я ж напишу посвящение [censored], вы ж дождётесь...
Альбиносик ишшо появится, как раз через кусочек.

Трагик-сан, по поводу Грифа... Вы думаете, он не старше Артемия? Мне кажется, ему должно было быть на тот момент лет семнадцать... о нём же говорят, что он "мальчишка", и т.д. Я думала, что в игре ему лет 30 с хвостиком...
А с Альбиносом что не так? Вы хоть скажите... *хватается за корвалол*

С Альбиносом всё так. И даже лучше, чем должно быть у глиняного порождения Степи)
Гриф определённо Не старше Артемия. Но ведь будущий глава Уклада в рассказе - мальчишка. Почему же о Филине говорят, как о взрослом влиятельном бандюке?
"Гриф ещё сопляк" - что-то такое сказал про Григоря Ольгимский.

Э-э-это как это? Нет, Вы меня сегодня пугаете.)))
Грифа сейчас пофиксим... в смысле, поправим. Чтобы сходилось.)))))

Самозванка характеризовала Альбиноса, как воплощение её страхов. Клара говорила, что тот появился в этом мире вместе с ней. Но! Я вполне допускаю, что это существо - независимое порождение Степи, и оно могло появляться несколько раз. Хотя бы и перед первой вспышкой.

Хех, понятно.))) Однако, мне нравится версия, что Альбинос - предвестник Песчанки.))) По таймлайну игровой истории, время последнего рассказа - день до гибели Симона и Исидора, и начала Второй Вспышки. Кстати, сейчас проставлю время во всех частях... чтобы понятнее было, как что с чем соотносится.

Ярость Земли

--посвящается Филину, настоящему утописту

День гибели Исидора и Симона.

Вчера целый день вязали пучки из кровавой твири и белой плети, развешивая их по стенам. Стебли полагалось немного подсушить прежде, чем готовить отвары - остатки утренней росы могли безнадёжно всё испортить. Конечно, потом каждый листик будет бережно промыт, но "слёзы Дочери Ночи" лучше предоставить прогретому воздуху кухни. Одуряющий аромат трав разносился по всему дому, и отец ворчал - мол, туманят мысли, не дают работать. Хотя сам же недавно говорил, что долгие зимние вечера немыслимы без горячих настоев по старым рецептам рода... Янка, с удовольствием вдыхавшая терпкий запах, только посмеивалась над показной суровостью мужа - она-то прекрасно знала, что Вагран недоволен исключительно тем, что сын столько времени проводит вдали от дома. Но зная, что старый собиратель и его пугливая дочь также души не чают в парне, никак не наберётся духу запретить Хиннарэ вылазки в степь. Сама женщина, хоть и боялась, что в один прекрасный день её мальчик не вернётся домой, понимала - та, вторая, родная мать, боится точно того же. И потому украдкой вытирала слёзы, наклоняясь над миской с крутым тестом, выплакивая тревогу незаметно для остальных. Не пристало жене главы рода ходить с мокрыми глазами, право.

Вот и сейчас - едва позавтракав, схватил сумку и убежал, торопливо попрощавшись с Янкой и захватив краюху хлеба. Куда, зачем, когда вернётся - она даже не спрашивала. Третьего дня Вагран заявил, что с осени начнёт учить сына знанию линий - дабы родовой удэй не ушёл из семьи. Конечно, старый Гверэ, деверь Янки, будет очень недоволен: как истинный Мангыз, он считал себя самым достойным звания главы рода. Но придётся ему придержать норов, придётся... как говорили мясники, сам Старшина признал светловолосого полукровку настоящим сыном Уклада. Может, когда-нибудь... следующая мысль показалась настолько дерзкой, что Янка втянула голову в плечи и вернулась к чистке овощей. Да простит Земля за подобное кощунство! "Гляди вровень с носом, а то споткнёшься и шею свернёшь" - говорила бабка...

Не догадываясь о мыслях приёмной матери, Хиннарэ бодро шагал вдоль железнодорожной колеи. Сегодня земля обещала щедро одарить печальницей, золотистыми венчиками выглядывавшей то здесь, то там. Несколько лучших экземпляров уже заняли своё место в висевшей на боку сумке.
Юный травник точно знал, какие стебли можно брать, а какие - потребно оставить тем собирателям, что живут в юртах. Иногда приходилось жертвовать самыми сочными, с хорошим рисунком; иногда, напротив, самыми неказистыми, но Хиннарэ запомнил раз и навсегда: если, взявшись за лист, слышишь предостерегающий шёпот - оставь и не жалей. Счастья они всё равно не принесут, а за нарушение воли степи можно страшно поплатиться. И хорошо ещё, если возмездие коснётся только тебя. Мать - не Янка, та, вторая - рассказывала как-то, что десять лет назад несколько семей в Жильниках вымерли в одночасье после того, как сорванец из городских притащил домой бурую твирь. Земля не знает жалости, и ломать её запреты может только безумец.
Справа показалась ограда кладбища. Это место Хиннарэ не любил: слишком много шёпотов и жалоб раздавалось из-под травяного покрова, слишком большой безысходностью веяло от потемневших каменных плит... Единственное, что было здесь хорошего - это маленькая смотрительница, Ласка: её нежный голос часто можно было услышать в вечерние часы. Девочку, поющую колыбельные и приносящую подношения мёртвым, некоторые считали малость тронутой - но Хиннарэ она нравилась. Тем более, что после её песен духи действительно успокаивались и их стенания звучали тише... на какое-то время. Интересно, как жители ближних к кладбищу домов это выдерживают?

- Эй, поглядите-ка, Травяная Невеста!
Резкий голос сзади оборвал неторопливое течение мыслей травника. Ну конечно же, Миргенэ и его приятели. Тупоголовые недоучки, с завидным упорством нарывающиеся на неприятности. В пределах города действовал запрет на потасовки детей Бодхо, порочащие честь обеих сторон, но вот в степи... похоже, молодые мясники рассчитывали именно на это.
Хиннарэ остановился, не оборачиваясь, и поправил ремень сумки. Из глубины души поднималась тяжёлая, мутная ненависть.
- Что, красавица, сегодня без охраны? Ушёл твой милый к другой?
Медлительный и добродушный Шурро действительно ещё вчера предупредил, чтобы друг не ждал его - ладная и работящая Тельяла из рода Оюнов, на которую степняк положил глаз уже давно, попросила помочь с выделкой бычьих шкур. Но то, в каком разрезе это представлял себе Миргенэ...
- Я бы не советовал тебе продолжать. - слова упали тяжело, словно камни на мёрзлую землю. В воздухе поплыл холодный туман.
- А что ты мне сделаешь, безродный? К матери побежишь, которая даже не знает, от кого тебя нагуляла? Приёмники-то твои тебя вряд ли защищать будут, слабаки у Мангызов не в чести...
- Последний раз предупреждаю.
Хиннарэ стремительно развернулся, и трое из шести противников попятились при виде искажённого яростью бледного лица травника.
- Я не хочу вас трогать. Ваши семьи этого не заслуживают. Но вы выбрали плохое время и место.
Расхохотавшись, Миргенэ - широкоплечий, косматый, как нельзя более соответствовавший тому образу степняков, которым городские пугают детей - шагнул вперёд. Его всегдашний прихлебатель Айло что-то прошептал на ухо одному из оставшихся сзади, и оба мерзко заухмылялись.
- Плохое время, э? Это потому, что ты сейчас одна, красавица? Не бойся, мы сегодня добрые, больно бить не будем...
- Зато я сегодня злой! - выплюнул Хиннарэ и прикрыл глаза, чувствуя, как беспокойно заворочалась дремлющая подземная сила. Нет, много чести... лучше пусть испугаются, как следует.
- Да что ты... АААА!!!

Айло и прочие, имён которых Хиннарэ не знал, с ужасом наблюдали за тем, как из земли высунулась - по локоть! - землистого цвета рука и ухватила Миргенэ за щиколотку. Мясник ошалело всхрапнул и попытался вырваться, но не тут-то было: вторая рука крепко стиснула его левую ногу под самым коленом. Не успев опомниться, все шестеро насмешников оказались в жутких тисках.
- Как вы думаете, если я позову сюда ваших отцов, что они скажут? - равнодушно поинтересовался травник, поворачиваясь и будто бы собираясь уйти. В первый момент он и вправду хотел позвать старших, чтобы показать, каких чад они воспитали, но потом заколебался: вряд ли Уклад одобрит нарушение покоя мёртвых. И им не объяснишь, что оный "покой" более, чем сомнителен...
- Стой! Стой, подожди, Невеста! - завопил Миргенэ, отчаянно дёргаясь и чувствуя, как острые ногти страшных рук царапают кожу штанов. - Стой... Хиннарэ!
- Э-ээ, вы имеете что-то предложить?
Губы против воли растянулись в презрительной усмешке. Сейчас начнут ныть...
- Отпусти, а? Клянусь Бос Турохом, мы к тебе и близко не подойдём!
- Меня просишь, э? Ты вот их попроси. - Взглядом указал на мёртвые руки. - Может, и отпустят... к вечеру.
Хиннарэ зашагал прочь, не слушая вопли пойманных недоброжелателей. Ничего, им полезно. Теперь точно не подойдут, да и рассказывать направо-налево о своём позоре не станут...
Поравнявшись с кладбищенскими воротами, полукровка прошептал:
- Можете отпускать, кровники. Спасибо вам - и простите.
Обернувшись, он успел увидеть, как улепётывают пугливые насмешники. Один - кажется, Айло - задержался и заорал дурным голосом:
- Шабна-а-ак ты, а не Неве-е-еста-а! Мангызы демона пригре-е-ели-и-и!
Не дожидаясь ответа, парень припустил за товарищами. Хиннарэ устало сполз на корточки у прогретой солнцем стены. Собирать травы дальше не было смысла - твирь не любит сильных чувств, её нужно звать спокойно и ровно, иначе испугается и уйдёт под землю на весь год...
Запрокинув голову, травник смотрел на пушистое облачко, формой похожее на котёнка. Вокруг стрекотали кузнечики и порхали бледные бабочки. Из-за ограды послышалось негромкое пение Ласки.
Душисто...

Это мне?Ура!
Серьезно,обожаю такие сцены,в которых поровну замешаны мистика и экшен,а уж эти руки ...Мне кажется,у мальчика великое будущее,жаль,что из Уклада,в стане утопистов такой человек очень бы пригодился 8)

Кушайте на здоровье!
Руки, да... не наваха Андрюши, конечно, но тоже ничего.))) Наверное.

Я хочу поиграть в Мор за Хиннарэ!
Я этих историй готова требовать еще и еще. А может, даешь каждому форумчанину по посвящению?

А давайте вместе хотеть, э-ээ?
По крайней мере, штук пять ещё точно будет. Так что успеют надоесть. А посвящения... надеюсь, никого не обижу и не забуду.))))

Штук пять... *гнусавым голосом* ну чтооо это...
Кажьдому! Кажьдому! И спамботам не забудьте - они тоже хотят!
Ну я подсела просто ))))

Хммм, а *я* сомневаюсь, что остальные тоже хотят... Но, независимо от этого, логически завершить начатое - моя святая миссия.)))) К тому же в кои-то веки я довольна... но об этом я уже писала на своём дайри.)

Холодная власть

-- посвящается господам администраторам и модераторам сайта

Третий день от начала Второй Вспышки

Камни. Серые, плоские... мёртвые. В отличие от дольменов в степи, которые, казалось, дышат в такт самому времени, эти казались неискусной подделкой. К тому же и холодные, как шабнак знает что.
Поморщившись, Хиннарэ сел и осмотрелся. Помимо уже замеченных камней, вокруг валялось в изобилии костяных осколков. Такое впечатление, что кто-то не в меру ретивый нарочно ломал кости на сотни кусочков и разбрасывал по сырому полу... пещеры, так это можно было назвать.
Голые стены, по которым ползают мокрицы. Кости, камни. Чернеющий слева вход, или выход - кто знает? И больше ничего.
"Ничего не понимаю. Э... совсем ничего. И не скажу, что это мне по душе."
Травник потёр лоб, восстанавливая в памяти последние события. Труп, да. Раскрыл... патрульные... река... потом - боль, растёкшаяся жидким огнём по груди. И встревоженные глаза столичного доктора. А... потом?
"Я, что, УМЕР?"
Рванув застёжку плаща, Хиннарэ непослушными пальцами распустил шнуровку рубашки. Бурые пятна на тонкой ткани - и бескровная маленькая ранка на теле. Как будто игрушечная. Такие кружочки рисуют углём на деревянных бычках мясники... вместо глаз... Тая Тычик, дочь почившего настоятеля, любит забавляться с поделками из мягкого дерева...
"О чём я только думаю? Наверное, и вправду умер, раз в голову такая чушь лезет."
Поправив одежду, Хиннарэ спрыгнул с камня и, стараясь ступать потише - мало ли, что или кто может подстерегать за ближайшим поворотом - двинулся к выходу из каверны.
- Далеко собрался? - прошелестело сзади.

Хиннарэ замер, гадая, не обман ли это слуха. Всё же медленно повернул голову - ровно настолько, чтобы в поле зрения попала тёмная фигура с горящими глазами.
- Ойнон?! Вы же...
"...мертвы. Впрочем, как и я. Чего орать-то?" - закончил внутренний голос.
Исидор Бурах, а это действительно был он - если верить глазам - сделал несколько шагов к Хиннарэ и остановился, словно наткнувшись на незримую преграду.
- Да, я умер. А вот ты, отнятый-у-земли - что здесь делаешь ТЫ? Время ещё не пришло.
Глухо шуршат слова, словно падают с ветвей лёгкие листья. Несмотря на размеры каверны, эха в ней не было: звуки гасли, едва успев сорваться с губ.
- Время? Какое время?
Знахарь задумчиво поглаживает бороду.
- Земля говорит, что тебе рано здесь появляться. Но, тем не менее, мы встретились... скажи, приёмыш рода Мангызов, ты изучил линии?
Вопрос застал Хиннарэ врасплох. Помявшись, он решил, что сейчас лучше сказать правду:
- Изучил. Только отец велел держать это в тайне до зимы.
- Истинно. Он то же сказал, когда сюда спустился. Артемий приехал?
Сбитый с толку такой резкой сменой темы, Хиннарэ нерешительно произнёс:
- Приехал на следующий от твоей смерти день, ойнон.
- Хорошо, хорошо... тогда вот что. Передай ему, чтобы следовал воле Уклада, а не глупым мальчишеским порывам. Слышишь? Чтить надо слово Земли, кровь и смерть. Их союз в тебе подскажет верное решение, а вот Артемий, боюсь, наделает глупостей, обрекая гибели всё хранимое. Ты чувствуешь истину, так скажи ему мой наказ и проследи за его выполнением.
Хиннарэ потряс головой, словно пытаясь уложить в мыслях только что услышанное.
- Ойнон, что значит - их союз во мне? Разве слово полукровки может влиять на решение Уклада и указывать твоему наследнику, что делать? Он даже слушать меня не станет...
- Твоё слово - и есть решение Уклада. Его дух и воля. Сейчас я не могу раскрыть всего - ты должен сам выбрать нить своей судьбы. Но знай одно, отнятый-у-земли: отныне ты отвечаешь за Уклад. Полно и всецело. Ты решишь, жить ему, или исчезнуть.
- Но я...
Голос Бураха упал до призрачного шёпота.
- Не спорь. Я знаю, о чём говорю. Сейчас ты выйдешь отсюда и увидишь озеро, куда стекается кровь жертвенных авроксов. Загляни туда - быть может, тебе откроется многое.
- Э, подожди! Как ты...
Но вопрос упал в пустоту: Исидор исчез, словно был марой, наваждением степи. Стой-ка... может, так оно и было? И это вовсе не пресловутый загробный мир, а морок, навеянный запахом бурой твири? И он, Хиннарэ, никоим образом не умер, а просто надышался этого запаха и теперь валяется в степи, бездумно глядя в ночное небо?
Поразмыслив над вероятностью такого поворота дел, травник невесело усмехнулся и продолжил путь к зияющему провалу. Вопреки мрачным ожиданиям, при выходе из пещеры обнаружился просторный извилистый коридор, уводящий вперёд и направо.
А потом появились мертвецы.

Старики и совсем дети. Мужчины и женщины. Они вырастали на пути словно из-под камней пола, умоляюще протягивая к Хиннарэ руки и шевеля синими губами. Вслух говорить они не могли - нечем вдохнуть - но травник слышал их голоса в своём сознании, всё чётче и чётче.
"Забери нас... веди нас... дай нам вернуться!"
"Меня убили головорезы Косого за пять монет - отомстишь? Пжа-а-алста..."
"Возьми с собой! Хочу наверх, к маме - возьмёшь?"
"Живой, живой, ненавижу, ненавижу..."
Когда они стали появляться по двое, а то и по трое, Хиннарэ не выдержал. Заорав дурным голосом, запетлял от стены к стене, шарахаясь от жутких попутчиков и радуясь про себя, что коридор не имеет развилок. Бледные пятна светящегося лишайника слились воедино... Мертвецы не отставали, толпой следуя за полукровкой. Словно и не бежал он, а шёл по Шнурочной площади прогулочным шагом.
Выскочив, как пробка из бутылки, в огромную каверну, посередине которой маслянисто блестело озеро - то самое, о котором говорил знахарь - Хиннарэ остановился на самой кромке "берега" и повернулся лицом к преследователям.
Около сотни мёртвых стояло перед ним, тараща пустые глаза. Сейчас они молчали; но от них исходила ледяная волна подавляющей силы - древней, беспощадной и сокрушающей все преграды.
Идеальная рать. Перед ними не устоит ни один враг, потому что невозможно победить не имеющих страха.
"Бери их. Это всё твоё по праву." - словно багряный всплеск о камень.
Сколько продолжалась эта игра в гляделки, Хиннарэ не мог бы сказать. Наконец, глотнув вязкого воздуха, он шагнул назад и беззвучно нырнул в густую жидкость.
"Ваше время ещё не пришло."

Маамочки! У Клары появился братик!))
Ладно, так как он укладчук, а не утопист, я спокойна.
Всякий раз, когда Вы добавляете экшна, мне как-то не по себе...

Почему?